Глава Курганской области заявил о пике паводка
Бастрыкин поручил проверку из-за сноса усадьбы купца Жолобова в Екатеринбурге
Почему в "Стране гор" берутся за оружие?
На днях в Махачкале Верховный суд Дагестана огласил приговор местному жителю Залимхану Мусаеву. Ему дали 14 лет колонии строгого режима. В прошлом году обвиняемый создал "боевку" из трех подростков, которые занимались отстрелом местных милиционеров. В октябре 2007-го эти "дети" убили двух майоров МВД. В конце концов группу удалось окружить. Ее участники оказали сопротивление и были уничтожены. А вот организатора взяли живым. Сюжет для сегодняшнего Северного Кавказа, живущего в условиях непрекращающейся войны вот уже 14 лет, довольно симптоматичен. О том, как сделать Дагестан мирным, почему из республики уезжают русские и можно ли говорить о завершении Второй чеченской войны в интервью Накануне.RU рассказал старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Михаил Рощин.
|Фото: Фото: Накануне.RU','600','302','true') "Накануне.ru(2009)|Фото: Фото: Накануне.RU")
Вопрос: Что бы Вы могли сказать по поводу дела Мусаева? Насколько произошедшее типично для Дагестана и современного Кавказа?
Михаил Рощин: В республике существует ваххабитское подполье. Это факт известный. Оно возникло не сегодня. Активизировалось примерно с 2003 года. В последние годы некоторые лидеры движения погибли. В частности Раппани Халилов, Макашарипов, Ясин Расулов – он, кстати, публиковался и в открытой печати, идеологически обосновывал движение. Но в данное время подполье ослабло. Сейчас проходит спецоперация, принявшая затяжной характер, в селении Гимры. В этом ауле родился Шамиль, погиб первый имам Гази-Магомед.
Вопрос: Как бы Вы могли в целом охарактеризовать дагестанскую ситуацию?
Михаил Рощин: Что касается ваххабитского движения, очевидно, что оно имеет религиозно-политический характер. Оно возникло в Дагестане в первой половине 1990-х гг. В августе-сентябре 1999 года ваххабиты при поддержке чеченских радикалов предприняли попытку установить в Дагестане исламскую республику. Было даже сформировано ее правительство. Когда попытка установить исламский порядок в Дагестане силовым путем провалилась, в республике был принят антиваххабитский закон. С одной стороны он позволил закрыть ваххабитские мечети. В Карамахи и Чабанмахи вообще провели карательную операцию. Но официальный запрет ваххабизма, с другой стороны, ликвидировал умеренное крыло движения. Сейчас какие-то ваххабитские отряды распадаются, исчезают, потом возникают новые. Как решить проблему? Наверное, стоило бы подумать о том, чем заменить данный закон, чтобы у людей не возникало желания уходить в горы.
Вопрос: Насколько положение в Дагестане сравнимо с обстановкой в Чечне или Ингушетии?
Михаил Рощин: В каждой республике своя ситуация. Специфика Дагестана прежде всего в том, что это многонациональное общество. Там много разных национальностей – 14 только официально признаны, а помимо них 16 непризнанных. Надо сказать, что сепаратистское движение существовало и отчасти существует в Чечне. В Дагестане никогда не было такого ярко выраженного сепаратизма из-за особого характера республики. Дагестанцы в общем-то не стремятся выйти из состава России. Там сложная национальная ситуация, но этносы научились друг с другом взаимодействовать на протяжении истории.
Вопрос: Тогда почему люди в Дагестане берутся за оружие?
Михаил Рощин: Это связано с религиозно-политическими моментами. Одни группы уничтожаются, возникают новые. Отдельные национальности сегодня не создают отряды. В прошлом были дружины у аварцев, у лезгин, у лакцев. Сейчас таких независимых вооруженных формирований нет. Они распущены. Но ваххабитское подполье действует в качестве долговременного фактора, что связано с тем, что интерес к радикальному исламу, к фундаментализму во всем мусульманском мире вырос в последние годы. В Палестине существует движение "Хамас". В Афганистане "Талибан". В Алжире есть фундаменталистские движения. Радикальное подполье действует и в республиках Северного Кавказа. В Чечне произошла ваххабизация, радикализация движения, которое было сепаратистским. В Ингушетии, в Кабардино-Балкарии подполье тоже существует. В общем, данные идеи для некоторых привлекательны, но далеко не для большинства населения. 
Вопрос: А если говорить об экономическом факторе, какова сегодня в регионе роль дагестанской и каспийской нефти?
Михаил Рощин: В Дагестане есть нефтяной потенциал, разведанные месторождения. Но пока промышленной добычи не ведется. Поэтому о данном факторе можно говорить, скорей, только теоретически. Если рассматривать то, что происходило в Чечне с данной точки зрения, то очевидно, что обе стороны, в ходе конфликта, забыли про нефть. В результате войны разрушен крупнейший грозненский нефтеперерабатывающий завод, который приносил доход. Другое дело, что в 1999-м году дагестанский джихад был организован с помощью радикальных чеченских кругов, которые активно действовали после первой войны. Для Чечни было важно иметь доступ к Каспийскому морю. Это выразилось в попытке притянуть к себе Дагестан с помощью ваххабитов. Чечня лишена выхода к морю. Когда она в составе России, то это не играет решительной роли.
Вопрос: На сколько велика опасность того, что возможно повторение в Дагестане мая 1998-го или августа-сентября 1999-го?
Михаил Рощин: В принципе, ничего исключать нельзя, но если говорить реально, то, конечно, повторение джихада 1999-го, по крайней мере, на данной стадии, невозможно. Тогда в Чечне работали лагеря по подготовке боевиков. Сегодня действующие в Дагестане группы, отстреливающие отдельных милиционеров, не в состоянии захватить село или город. Но они могут контролировать лесные и горные массивы. Могут вообще проживать в городах, выходя на дело, когда понадобится. К тому же среди населения сторонников ваххабизма не так много. Большинство, в том числе и верующих мусульман, придерживается других взглядов. Почва для распространения радикального ислама весьма ограничена.
Вопрос: Что нужно сделать для достижения мира в республике?
Михаил Рощин: Меры военно-полицейского характера приносят успех, но до определенной степени. Требуется комплекс профилактических мер: юридических, социальных, просветительских. Не только на уровне правительства республики, но и местного Духовного управления мусульман. 
Вопрос: Какова в Дагестане политическая ситуация?
Михаил Рощин: На предыдущем этапе, когда главой республики был Магомед-Али Магомедов, который оставался долгий срок и большинству населения надоел, подполье, как реальная политическая сила, играло свою роль. В конце-концов Магомедов ушел. После него был введен пост президента. При первом президенте Дагестана – Муху Алиеве - произошла определенная стабилизация. Времени еще не так много прошло, чтобы против него началось недовольство. Политически обстановка более спокойна, чем в последние годы правления Магомедова.
Вопрос: На Ваш взгляд, на федеральном уровне есть понимание того, как сделать Дагестан мирным регионом?
Михаил Рощин: Например, при Дмитрии Козаке, когда он занимал должность полпреда в ЮФО, был подготовлен очень интересный всесторонний доклад по Дагестану. Думаю, понимание есть, проблема в том - как взаимодействовать. Надо понимать, что местная элита в значительной степени автономна. Она зависима в том плане, что республика дотационная. Попытка назначить какого-то человека из Москвы, московского дагестанца, который начал бы вводить другие порядки, бессмысленна. Это себя показало, когда в Москве искали кандидата на должность президента.
Вопрос: Как бы Вы могли охарактеризовать положение русских в регионе? Отток продолжается?
Михаил Рощин: По переписи 2002 года количество русских, по сравнению с переписью 1989 года, уменьшилось в два раза и составляет 4,7%. На самом деле, один из самых низких процентов по республикам. Это связано с упадком традиционной советской военной промышленности в Махачкале и Каспийске. Во время Великой Отечественной с побережья Черного моря туда были переведены соответствующие заводы. В постсоветское время производство пришло в упадок. Начался отток русских. Он продолжается из казачьего Кизлярского района. Интересен факт, что параллельно русскоязычие возрастает. В Махачкале русский является языком общения для остальных 13 признанных национальностей. В мечетях, которые расположены в городе, за исключением кумыкских поселков, проповедь произносится, как правило, по-русски, поскольку иначе никто ничего не поймет. Хотя, например, в Дербенте такого нет – там состав населения более однородный: азербайджанцы и лезгины. Поэтому местные языки больше используются.
Вопрос: Русских притесняют?
Михаил Рощин: Русских в Дагестане мало. Они не имеют, в отличие от кавказских народов, клановой структуры. А клан и семья на Кавказе - главный определяющий фактор. Без такой поддержки русскому в нынешних условиях тяжело. Потому люди русской национальности, имеющие амбиции, желающие чего-то добиться, не имеют другого выбора, кроме как уезжать. 
Вопрос: Дает ли о себе знать тема разделенных лезгин?
Михаил Рощин: Проблема есть. Сейчас идет миграция лезгинского населения из Азербайджана в Дагестан. В Махачкале они не играют сильной роли, но зато имеют хорошие позиции в Дербенте, который является неофициальной столицей Южного Дагестана. Даже существует понятие "ЮжДаг". В Дербенте почти нет аварцев, он поделен – половину населения составляют лезгины, половину - азербайджанцы. На российском государственном уровне в никто не заинтересован в раздувании лезгинской проблемы. На региональном уровне, на уровне Дагестана, тоже.
Вопрос: Современное положение дел на Северном Кавказе какие ассоциации из прошлого региона вызывает у Вас?
Михаил Рощин: Можно попытаться сравнить с первой половиной 19 века. Но тогда шло завоевание Северного Кавказа, поэтому характер взаимодействия был другой. Например, Дагестан до революции в современном виде не существовал. Потом к нему присоединили территории, которые исторически дагестанскими не были. Скажем, Ногайскую степь, Кизлярский район, являвшийся казачьим. С перемещением горцев на равнину Кизляр казачьим остается лишь в историческом плане. В реальности там горцев больше. На самом деле, почему в Дагестане нет сепаратизма? Если взять его историю в 20-м веке, то становится очевидно, что горцы выиграли от советского периода, естественно, при определенных издержках. В советское время осуществилось историческое переселение большинства горских народов на равнину. Улучшились жизненные, социальные условия, сформировалась национальная интеллигенция. Сами дагестанцы это ценят. Происходящее на Северном Кавказе сейчас – явления нового типа, и я бы не стал сравнивать их с прошлым.
Вопрос: если говорить о хронологии нового Кавказского конфликта, одни исследователи говорят о непрерывных боевых действиях с конца 1994 года, другие выделяют Первую и Вторую компании. Что думаете Вы?
Михаил Рощин: У меня следующая позиция – Первая война началась 11 декабря 1994 года и завершилась подписанием Хасавюртовских соглашений. Насчет Второй есть разные точки зрения. Кто-то считает, что она продолжается. Но я бы сказал, что активная фаза закончилась, в июле 2006 года, когда погиб Басаев. После этого сепаратистское движение в Чечне резко затихло. Я считаю, что последнюю дату можно считать окончанием Второй войны.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
