Под государственность закладывают линии раскола
Российская светская власть все-таки уступила давлению клерикальных кругов политической элиты России и внесла в качестве поправки в Конституцию РФ категорию "Бога" и "Веры в Бога".
Либо давление оказалось достаточно сильным, либо сама светская власть и не была по сути светской, явно тяготея к клерикализму. Клерикализм – это, конечно, не теократия как таковая – но реальное признание и утверждение первенства духовенства в решении государственных дел.
По сути – это мягкое закладывание в обществе сложных линий расколов, вынуждение тех, кому не "присуща Вера в Бога" (таких на деле большинство, а по минимальным расчетам – около четверти населения), чувствовать себя либо лишним, либо второсортным в государстве, утверждающем ценность религиозного сознания.
Власть явно старалась предложить формулу, которая будет выглядеть наиболее смягченной и не совсем противоречащей положению той же Конституции о праве исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Только в результате сформулировала будущее закрепление столь странно, что лишь усилила и неприятие, и недоумение по отношению к новому тексту Конституции.
Если исходить из предположения, что данные СМИ верны, то вносимое положение выглядит следующим образом:
"Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство".
Здесь вопросы и иронию вызывает все. "До последней пуговицы на гетрах последнего солдата императорской армии".
Но важнее в данном случае опять-таки иное: "сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога". Идеалы-то какие – идеалы "веры в Бога"? Но у огромной части общества идеалы другие. По сути – у большинства общества идеалы другие. Судя по недавним ВЦИОМовским данным, слова молитв в церквях полностью понимают лишь 22% от причисляющих себя к православным. А причащаться в церкви ходили 12% от всего населения.
У неверующих идеалы другие. Их предки достойны почитания, исходя из этой будущей записи, или уже недостойны?
Просто новая запись в Конституции конституционно разделает и людей, и их предков на верующих и неверующих. Страна и люди должны почитать только тех предков, которые веру в "Бога" им передали – и не почитать тех, кто не передали? То есть по новому тексту Конституции, предки делятся на веровавших в Бога и не веровавших в Бога, на веру передавших и веру не передавших. И предки теперь будут двух сортов: "предок первого сорта" и "предок второго сорта".
Конечно, это не совсем то же, что "родитель-один" и "родитель-два" – но напоминает. Причем с той разницей, что последние на сорта не разделаются, а вот "предки" – напротив.
Вводится категория тех, кто веру передал и кого нужно почитать, и тех, кто веру не передал и кого почитать не нужно.
А на фоне сохраняющейся статьи и права на исповедание любой религии и неисповедание никакой, вместе это звучит просто замечательно: не верить в "Бога", то есть быть атеистом, можно, но почитать такого после смерти – нельзя.
Причем одновременно как будто бы признается правопреемственность РФ по отношению к СССР на своей территории, что, конечно, хорошо. Только еще в 1989 году к православным себя относили лишь 17% граждан (сейчас по разным подсчетам от 63 до 74%). То есть большинство современных граждан РФ своими предками в добрых трех поколениях имели неверующих. И получается, что Конституция подавляющему большинству граждан СССР отказывает в праве на почитание потомков.
И если на два сорта делятся те, кто "веру в Бога передал" и "веру в Бога не передал", то и на два сорта делятся те, "кому веру передали" и кому веру не передали". Или кто ее не принял. На будущее последние авансом предупреждаются, что они будут второсортными и почитания от своих потомков не достойны.
Хорошая и изящная формулировка: "гражданин, почитания недостойный". Вообще-то равноправный – но почитания не достойный…
На каком шагу это выльется в неофициальный запрет на профессии – зависит только от скорости распространения фобий. И установок власти. В Германии 30-х гг. тоже евреев не в первый год отправили в лагеря и крематории: лет пять они просто ходили с желтыми звездами. Техника развивается - можно будет просто крепить микроизлучатель, транслирующий шагов на пять вокруг: здесь "почитания недостойный". И наблюдать, кто вслед плюнет, а кто нет - и последнего на проверку крепости и истинности веры.
И уж безусловно: все конечно равны и равноправны, но разве может "почитания не достойный" занимать руководящие должности? Преподавать? Избираться в органы власти? Иметь офицерское звание? Защищать диссертацию? Вообще – учиться в вузе? Он, конечно, право такое имеет – но вот пользоваться этим правом – не достоин…
Он же – почитания не достоин…
Да и вообще – имеет ли он право быть захороненным на кладбище – он, не достойный почитания??
Великолепное светское государство. Демократическое и правовое.
Где предки разделены на передавших "веру в Бога" и почитания достойных, и "веру в Бога не передавших" и почитания не достойных. И почитания не достойными объявлено большинство живших и работавших в советский период и служивших иным идеалам, нежели Церковь.
А потомки, соответственно, с одной стороны, на тех, кто имеет предков, почитания достойных, и кто имеет предков, почитания не достойных. И еще – на тех, кто "веру принял", и тех, кто "веру не принял". И кто не принял - потому что не передали, и тех, кто не принял, потому что не захотел. И еще на тех, кто кому не передал, но сам обрел, и тех, кому не передал, но и не обрел.
Кстати, интересно будет с теми, кому предки "веру не передали", но он ее "обрел". Ведь если предки в "Бога" не верили, а верили в иные идеалы, значит, он, "обретя веру", предков, такой веры не передавших, отверг. Их же почитать нельзя.
А значит – подспудно новая запись в Конституции ведет людей к утрате исторической памяти, отречению от памяти предков и памяти страны. Ведет к расколу на "почитания достойных" – и "почитания не достойных". И в итоге к ненависти и, кстати, к ненависти в отношении и Церкви, и верующих, и инициаторов этой записи в Конституции.
И что после этого удивляться, почему сто лет назад, когда народ перестали силой принуждать верить в "Бога", он стал сносить и жечь те сооружения, где его принуждали в этого "Бога" верить. И почему в русской армии весной 1916 года к причастию строем привели 96% личного состава, а весной 1917, когда от обязательности причастия освободили, к нему в армии пришли уже 16%. И почему народ с таким воодушевлением расправлялся в последующие годы с теми, кого толерантно можно назвать "священнослужителями".
Не говоря уже о конструкции, предложенной для вписывания "Бога" в Конституцию в целом: если бы речь шла о тысячелетней истории России, это, по крайней мере, была бы понятная и оправданная метафора. Метафора – потому, что России даже "от Рюрика" на полтора века больше, чем тысяча лет. А по реальным историческим данным, ее история насчитывает около полутора тысяч лет. Впрочем, это уже другой вопрос: что такое тысячелетняя история России – как минимум образно понятно.
Что такое "тысячелетняя история Российской Федерации" – и непонятно, и смешно. Почему нельзя было сказать именно о России, учитывая, что по той же Конституции, наименования Российская Федерация и Россия равнозначны, уже непонятно.
Еще раз: "Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей" – что это означает? Если речь идет о том, что Российская Федерация стала результатом тысячелетнего исторического процесса, еще что-то можно понять. Правда, сразу возникает много и других сопутствующих вопросов: например, РФ – это результат объединения или результат разъединения. И если это результат разъединения, то какую роль в этом разъединении сыграла РФ и как ее коллективное сознание к этому разъединению относится. И так далее…
Некогда Путин сказал много более удачно: "Мы сохранили историческое ядро территории Советского Союза и назвали это государство Российская Федерация". Почему это было нельзя повторить в данном случае – тоже вызывает вопросы. Возможно, именно потому, что если вести речь о том, что "РФ – это сохраненная территория СССР", новеллы о конституционности "Бога" были бы еще экзотичнее.
А дальше – само ядро экзотики: "Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога"… От чьего лица артикулируется? "Первое лицо" – здесь кто? Российская Федерация или "мы"? Наверное, "Мы": "народ Российской Федерации".
Тогда что, собственно, это значит: что "народ Российской Федерации" дает некое определение и оценку современному "государству Российской Федерации" и определяет статус последнего. И кто, собственно, сохраняет память предков: "Российская Федерация" или "Мы" – ее народ?
Отвечать можно как угодно – и то, и другое красиво. Хотя в целом и бессмысленно.
Сергей Черняховский, КМ.ру