Искал ли Бакиев спасения в ОДКБ? : Аналитика Накануне.RU

Архив материалов

Искал ли Бакиев спасения в ОДКБ?

Лукашенко упрекнул Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в том, что она не вмешалась в ситуацию в Киргизии, когда в ней происходил госпереворот. "Что это за организация, если в одной из наших стран льется кровь, происходит государственный переворот? Тишина, ноль. Почему? Нетрудно догадаться", - сказал Лукашенко, приютивший у себя беглого экс-президента Бакиева. Действительно, в ОДКБ входит и Россия, и Белоруссия, и Киргизия, и в одной из этих стран произошла кровавая смена власти. Как должна была действовать организация в этом случае, и какие цели преследует Лукашенко своими заявлениями? Об этом в интервью Накануне.RU рассказал руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин.

Вопрос: Скажите, насколько оправданы заявления белорусского президента насчет возможной роли ОДКБ в урегулировании ситуации в Киргизии? Что должна была делать эта организация, ведь Киргизия, по сути, действительно стояла на пороге гражданской войны?

Андрей Грозин: То, что нужно было делать, ОДКБ делала. Вспомните, что 8 числа в Бишкеке уже находились представители секретариата ОДКБ, проводились консультации, правда, не с Бакиевым, который убежал и скрывался неизвестно где, а с людьми, которые заявили, что они контролируют ситуацию в стране и берут на себя всю ответственность за происходящее. А искать Бакиева с его родней где-то в горах было бы достаточно странно, да и с технической точки зрения очень сложно, если вообще возможно. После консультаций состоялись встречи с новыми руководителями силовых служб, с тем же Исмаиловым, и с руководством спецслужб, после этого было подтверждено намерение провести ближайшие масштабные учения КСОР на территории Таджикистана.

Все это время Минск абсолютно тихо сидел, не делал никаких серьезных заявлений, ограничивался только МИДовскими заявлениями на уровне риторики. А уже после того, как Лукашенко выступил перед парламентом, началась активизация позиции Белоруссии. А до этого никто не предлагал вводить войска, задействовать какие-то механизмы ОДКБ.

Вопрос: А что могла бы сделать организация? И должна ли была?

Андрей Грозин: Дело в том, что для того, чтобы на практике задействовать механизмы ОДКБ, необходимо официальное обращение официальной власти. Бакиев, пока считал себя официальной властью, делал совершенно противоречивые, излишне эмоциональные заявления, и к ОДКБ он не обращался, что бы он сейчас ни говорил. А он говорил, что можно ввести в Киргизию миротворцев ООН (что, кстати, совершенно невозможно), что нужно создать некие согласительные комиссии внутри Киргизии, но к механизму ОДКБ никто не обращался.

Сами руководители временного правительства не исключали возможности задействования механизма ОДКБ в случае резкой эскалации конфликта, но и от них официальных обращений в штаб-квартиру организации не было. В этой связи, на каком основании ОДКБ туда бы вводило войска? Это означало бы военную интервенцию. Помимо желания бывшего президента и новых властей это невозможно. Кроме того, ОДКБ – это не иностранный легион, чтобы вмешиваться в какие-то колониальные вопросы, а Киргизия – суверенная страна, там произошла смена власти, да, она была жесткая и кровопролитная, но это внутрикиргизское дело.

Между тем, с каждым днем, по сути дела, временное правительство все больше контролируют ситуацию, и сейчас, насколько можно судить, ни Отунбаева, ни ее заместители не рассматривают вопрос о задействовании механизма ОДКБ, то есть, в этом нет необходимости.

Вопрос: Что стоит за заявлениями Лукашенко? Он, по сути, единственный из президентов, кто выразил столь открытыю поддержку Бакиеву. И насколько эти заявления связаны с отношениями с Москвой?

Андрей Грозин: На мой взгляд, резкость этих заявлений лежит на поверхности. Ясно, что у Александра Григорьевича есть масса оснований беспокоиться по поводу возможных изменений российской политики, в том числе, и на белорусском направлении. Дело в том, что, как всем прекрасно известно, до последнего времени российская власть придерживалась достаточно четкой ориентации на контакты преимущественно только с действующими властями республик постсоветского пространства.

Сейчас в Киргизии мы наблюдаем совершенно противоположную тенденцию. Россия буквально через несколько часов после того, как стало понятно, что Бакиев бежал из Бишкека на юг, провела переговоры с руководителем временного правительства – Розой Отунбаевой, заявила о предоставлении помощи, в Россию потянулись заместители Отунбаевой, то есть, РФ де-факто признала совершившийся в Киргизии переворот. Кроме того, у Лукашенко, очевидно, есть масса претензий к России по поводу ее экономической политики в рамках Таможенного союза. В частности, это введение новых унифицированных правил для поставок энергоносителей как странам, не входящим в Таможенный союз, так и партнерам по Таможенному союзу. Идет переговорный процесс по тарифам на энергоносители, и он, судя по всему, складывается не в пользу Минска, это все заставляет нервничать нефтяной оффшор, в который превратилась Белоруссия за годы своего суверенного существования.

Это все больно и обидно, возникает такой сложный коктейль из сугубо личных, эмоциональных переживаний. С другой стороны, имеются и рациональные подходы. Это стремление в очередной раз надавить на Россию, используя риторику, и выбить для себя в обмен на смягчение тона, как это было все последние годы, конкретные тактические преференции, например, по энергоносителям. И на фоне того, что происходит сейчас по линии отношений Москва-Киев, наверное, Белоруссия хочет использовать складывающуюся ситуацию этого российского наступления на постсоветском пространстве, отвоевывания утраченных ранее экономических и политических позиций для того, чтобы вновь заявить о себе как об особенном партнере, который требует к себе особенного отношения.

В данном случае Бакиев и используется для этого. Но странно видеть такую горячую любовь, вдруг неожиданно проснувшуюся у Александра Григорьевича. Они раньше в особой дружбе и особых отношениях замечены не были. Кроме того, никаких экономических интересов у Белоруссии в Киргизии нет. Тут дело не в Бакиеве, а, действительно, в отношениях Минск-Москва.

Вопрос: Насколько такая фигура как Бакиев может стать в этих процессах разменной картой?

Андрей Грозин: Он уже в нее превратился – достаточно посмотреть белорусское телевидение, оно является основным индикатором того, какие есть официальные подходы по тем или иным проблемам и как эти подходы Минск может трансформировать в случае удачного или неудачного для себя процесса торговли со "старшим братом". Там все видно: сначала в течение пятницы-субботы говорилось об абсолютной недопустимости ситуации, когда официальная власть меняется, а Москва не только на это смотрит равнодушно, но и через свои СМИ создает негативный имидж прежнему руководителю. А в воскресение появилось это заявление по ОДКБ. Ясно, что сейчас идет развитие темы. Вспомните, как долго президент Белоруссии торговался по поводу подписи этой страны под документами о создании сил быстрого реагирования (КСОР ОДКБ), и только когда Москва пошла на конкретные шаги по молоку и мясу, в Минске все отыграли назад и подписали.

Вопрос: Что будет делать в этой ситуации Москва?

Андрей Грозин: Я не думаю, что Россия сейчас готова вести какую-то торговлю. Во всяком случае, это следует и из последних заявлений премьера, президента. Возможно, зайдет разговор о том, чтобы по предложению Лукашенко провести экстренный саммит ОДКБ. Но, сказав "А", надо говорить "Б", и в этом случае либо эскалация отношений с Россией пойдет по нарастающей, либо все придется отыгрывать назад. Но поскольку переговоры по экономике между нашими странами еще продолжаются, значит, отыгрывать назад уже не получится, кроме того, это будет означать потерю лица.

Другое дело, что в Киргизии сейчас налаживается ситуация, никаких погромов, сравнимых с теми, что были в начале прошедшей недели, не наблюдалось, временное правительство постепенно берет рычаги управления в свои руки, назначена дата референдума по поправкам в Конституцию, дата выборов в парламент назначена. Бакиеву в Киргизии давно нет места, это политический труп, что уже признала не только Россия, но и США, что с запозданием признал Евросоюз, что, в общем, молчаливо принимают и в Пекине.