Президент "Автомобилиста" одним словом оценил исторический сезон команды
Настю Ивлееву оштрафовали за дискредитацию армии
Дагестан возвращают под российский контроль
Владимиру Васильеву, осенью прошлого года командированному руководить Дагестаном, местная молва стала приписывать фразу: "Россия в Дагестан вернулась". Исполняющий обязанности главы республики будто бы произнёс её два месяца назад, в дни арестов федеральными спецслужбистами дагестанских правительственных чинов. Произносил ли непосредственно Васильев такое в действительности или нет - не столь уж и важно. Значительно важнее другое: ощущение начала процесса подлинного возвращения региона под российскую юрисдикцию с каждым днём делается всё более явным.
С началом украинского кризиса российское общество, до того времени весьма болезненно реагировавшее на любые известия о деяниях "немирных горцев", стало о Кавказе подзабывать. В месяцы, когда российские новости заполнили сначала сводки с донбасского фронта, а затем с сирийского, Дагестан с его затяжной диверсионно-партизанской войной оказался отодвинут на второй-третий план. А жаль. Ведь именно в последние годы российская власть в Дагестане достигла ощутимых успехов. О первом из них напомнил стране директор ФСБ Александр Бортников в своём столь выбесившем либеральную общественность декабрьском интервью "Российской газете". Руководитель госбезопасности, в частности, заявил о практически полном разгроме исламистского бандподполья в республике, и любой, кто пожелает ознакомиться с официальной статистикой на сей счёт, сможет легко убедиться, что Бортников сказал правду.
От столь многочисленных недавно банд "лесных", в 2008-2012 гг. подчинивших своей жестокой власти не только отельные сёла, но и целые районы республики, к настоящему моменту мало что осталось. Подавляющее большинство их ликвидировано, а ещё остающиеся мелкие бандгруппы добиваются военными и полицией, что называется, "в рабочем режиме". Угасанию движения "лесных" в Дагестане способствовали несколько факторов. Это, безусловно, не одни только войсковые операции, жёсткие и системные меры по линии спецслужб, приведшие к выбиванию основного костяка боевиков. Не в меньшей степени этому способствовала и начавшаяся эмиграция, своеобразное мухаджирство XXI в., приведшее к отъезду в Сирию и Ирак нескольких тысяч наиболее непримиримых в отношении "кяферской власти" дагестанцев.
Это, наконец, и постепенно нарастающее среди населения Дагестана разочарование в исламском проекте как таковом. ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация), воплотившее вожделенную мечту об исламском государстве, скоро и оттолкнуло, и ужаснуло. Второй, не менее значимый успех российского государства – это разгром основных мафиозных группировок, захвативших в республике власть ещё в середине 90-х годов и столкнувших Дагестан в мрачную воронку социальной деградации, одичания и хозяйственного развала. Укоренившийся в системе власти клановый криминал способствовал архаизации населения и нравов ничуть не меньше, чем пресловутое "религиозное возрождение". Сильнейшей деградации оказались подвержены целые социальные институты, сам вектор жизни в Дагестане постепенно оказался обращён вспять: из современности – назад, в какое-то рукотворное и оттого выглядящее особенно зловещим средневековье.
Но Москва после целых десятилетий бездействия наконец-то начала принимать меры для того, чтобы остановить этот губительный процесс. Перепробовав по очереди все влиятельные местные кланы в роли опорных, Москва, очевидно, пришла к вполне обоснованному заключению о принципиальной порочности подобной линии. Практика показала, что делать ставку на сложившиеся в 90-е группировки нельзя: сущностно они неотличимы друг от друга. Начав ещё в 2013 г. вести "огонь по штабам" (арест в мае того года бессменного на протяжении 15 лет мэра Махачкалы Саида Амирова произвёл тогда в Дагестане шокирующий эффект), Москва силы и плотности огня не убавила. Последовавший в 2015 г. разгром кизлярско-цумадинской группировки бывшего начальника местного отделения Пенсионного фонда Сагида Муртазалиева вывел за скобки ещё одну команду тяжеловесов. Произведённые в январе-феврале аресты нового мэра Махачкалы Мусы Мусаева, исполняющего обязанности главы правительства республики и недавнего министра финансов Абдусамада Гамидова, двух его заместителей и ряда других высокопоставленных чиновников – это последовательное проведение политики "разминирования" региона.
А недавний арест в Москве олигархов Зиявудина и Магомеда Магомедовых ставит, судя по всему, крест и на коррупционном лобби части дагестанских элит в российских верхах. После задержания миллиардеров Магомедовых реальные возможности влиять на принимаемые в Москве решения у дагестанской мафии теперь многократно снижены. К числу других, не менее важных и политически значимых результатов чистки властных эшелонов Дагестана, следует отнести назначение на пост главы правительства республики другого "варяга" – казанца Артёма Здунова. Таким образом, руководить формированием и исполнением республиканского бюджета, по-прежнему наполняемого преимущественно дотациями федерального центра, тоже будет федеральный чиновник. Вышедшее из доверия местное чиновничество временно низводится до уровня технического персонала.
И, наконец, в качестве логически напрашивающегося акта закрепления российского административного присутствия в Дагестане следует понимать принятое в Министерстве обороны РФ решение о перебазировании основных сил Каспийской флотилии из Астрахани в Каспийск. Уже объявлено, что в течение ближайших двух лет в городе, не имевшем прежде и самого обычного, гражданского порта, будет создана полноценная военно-морская база.
Аналитики склонны истолковывать такое решение желанием военного командования перебросить оснащённые ракетными комплексами корабли поближе к сирийскому театру военных действий, но мне в нём видится и иной, более глубокий стратегический расчёт. Дело в том, что само базировании флотилии в Астрахани, в мелководной волжской дельте, изначально выглядело вынужденным и нелогичным. Корабли туда в начале 90-х перегоняли из Баку в спешке, а гораздо более подходящая под военно-морскую базу Махачкала не была избрана в качестве таковой отчасти из-за небольших размеров местного порта, а отчасти из присущей тогда неуверенности за будущее самого Дагестана в составе России.
Невыгодность Астрахани в качестве главной каспийской военно-морской базы была очевидна с самого начала. В случае начала войны с сопоставимым по мощи противником (а уж тем более с превосходящим!) российские военные корабли на Каспии в самый начальный её момент рисковали оказаться накрытыми одним-двумя точными залпами вражеских ракет. Малые глубины северной, мелководной части Каспийского моря не позволяли флотилии сразу же выйти на "большую воду". До неё от базы следовало ещё идти и идти по длинному, многокилометровому фарватеру. Из Каспийского же порта выход будет прост и свободен в любой момент – глубины в этой части Каспия уже вполне морские. Российские военные корабли избавляются, таким образом, от опасности оказаться поражёнными на неудобном для манёвров мелководье.
Завершу свою статью тем, с чего начал. Разгромив в Дагестане исламистское бандподполье, добившись необходимой лояльности от местных элит, российское государство – как, кстати, и в XIX в., после окончания Кавказской войны - закрепляет своё присутствие в регионе строительством новых военных баз. Но важны не только они.
Функционирующий в Каспийске морской порт наверняка будет способствовать привлечению в республику русских специалистов. Реальное возвращение Дагестана в Россию немыслимо без его рерусификации. Пусть пока хотя бы даже и очень локальной.
Игорь Бойков, КМ.ру
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
