Следственный комитет - это не ФБР, - экс-глава Интерпола Владимир Овчинский : Аналитика Накануне.RU

Архив материалов

Следственный комитет - это не ФБР, - экс-глава Интерпола Владимир Овчинский

Накануне президент Дмитрий Медведев подписал указ о выделении СУ СКП РФ в самостоятельный следственный орган. В СМИ решение президента мнгновено поняли, как создание российского аналога ФБР. При этом, в отличии от закона о полиции, обещающего разогнать и собрать милицейские кадры заново, следственный комитет перейдет в новое качество старым составом. Бывший глава российского бюро Интерпола, советник председателя Конституционного суда РФ, генерал-майор милиции в отставке Владимир Овчинский рассказал в интервью Накануне.RU о том, будет ли у нас свое ФБР, о законе "о полиции", а также о том, чем ценны были полузабытые РУБОПы и почему мы снова читаем в новостях о воровских сходках.

Вопрос: Правильно ли сказать, что у нас в России создано свое ФБР?

Владимир Овчинский: Нет, конечно, у нас следственный комитет, а ФБР - это совмещение оперативно-розыскных подразделений и следственных органов одновременно, там совсем другие функции у сотрудников ФБР. У нас СКП предполагался для того, чтобы они проводили действия в рамках уголовно-процессуального кодекса, никакого аналога ФБР здесь нет.

Вопрос: Но ведь СКП будет выведен из подчинения кому бы то ни было?

Владимир Овчинский: Что значит - выведен? Он и так был вполне независимым. СКП был независимым органом и никому не подчинялся.

Вопрос: Тогда в чем тогда суть изменений?

Владимир Овчинский: Суть заключалась в том, чтобы объединить все следственные подразделения под одной крышей. Но пока произошло только переименование. Сейчас нужно смотреть, в чем суть изменений уголовно-процессуального законодательства. Какая подследственность будет у следственного комитета. Пока нет законопроекта, который можно было бы оценить, пока не о чем говорить.

Вопрос: На что тогда это похоже? Есть ли какая-то мировая практика для примера?

Владимир Овчинский: Дело в том, что в Казахстане проводили аналогичные реформы, создали самостоятельный следственный комитет, туда вывели все следственные органы. Проработал он два года, и потом все это опять вернули под разные ведомства, посчитав, что более эффективно работают следователи, когда они взаимодействуют в рамках разных структур и обмениваются оперативной информацией. Но так посчитали в Казахстане, может, у нас эксперимент будет удачным, но пока я не вижу никакого новшества. Потому что пока это просто переименование, не изменена подследственность. Пока только объявлено.

Вопрос: А как быть с распространенным мнением о том, что нахождение под одной крышей уже провоцирует коррупцию? Якобы прокуратура по надзору и следственный комитет могли быть за соседними дверьми…

Владимир Овчинский: А сейчас они что? Они и раньше в разных зданиях сидели. Если объединят следователей МВД со следователями прокуратуры, вот тогда встанет проблема здания. А пока никакого объединения нет, ни в указе, ни в законе, ни под одной крышей – нигде.

Вопрос: А, по-Вашему, какая форма структуры силовых органов более применима для наших реалий?

Владимир Овчинский: Я считаю, что у нас была достаточно нормальная система. Надо менять качество работы, а не оболочку ее. Однако, в свое время была совершена серьезная политическая ошибка, когда были два года назад ликвидированы подразделения по борьбе с организованной преступностью в составе МВД. Это негативно отразилось на уровне борьбы с организованной преступностью и терроризмом. Вот это нужно возвращать. Также нужно наводить порядок в учете преступлений, где полный хаос, наша статистика не отражает реального положения дел, от этого вся эффективность борьбы с преступностью сводится на нет. Всю работу по розыску лиц, пропавших без вести, необходимо менять, нужно сопоставлять данные об убийствах и лицах, пропавших без вести, и неопознанные трупы. И только из этого делать выводы, о том снижается у нас число убийств или нет. Этого у нас не делается. Сейчас статистику о пропавших без вести вообще засекретили, в нарушение действующего законодательства. Вот где надо наводить порядок, это как в математике реперная точка, от которой зависит устойчивость системы. Если тут не будет порядка, то все эти переименования ничего не дадут.

Вопрос: А как быть с кадрами? Насколько верная идея всех "разогнать", и заново собрать уже через мелкое сито?

Владимир Овчинский: Кого разогнать? С какой целью? Это совершенно непрофессиональный подход. Не получится набрать для борьбы с коррупцией людей с летающей тарелки, это будут люди, воспитанные в тех же вузах, в той же среде. Нужно исходить из того, что у нас такой народ, такие люди. С ними надо работать. И менять то, что я обозначил выше. Работа с учетом преступлений. В этом году в правоохранительные органы поступило больше 16 млн сообщений о преступлениях, а зарегистрированы как преступления только 1,2 млн. Фактически только каждое из 12 заявленных преступлений попало в статистику, а значит только на каждое 12-ое правоохранительная система отреагировала. Вот где главная проблема. А что касается кадров, то не разгонять всех подряд, а проверять людей с помощью психологов, оперативников, изучать информацию. Применять современные практики. На все это есть международный опыт.

Вопрос: А чем так ценны были подразделения по борьбе с организованной преступностью?

Владимир Овчинский: Они назывались "Отделения по борьбе с организованной преступностью и терроризмом". Это правильно, особенно, в ситуации в Северном Кавказе. Я не знаю, кому они помешали… Никто не объяснил, почему подразделения ликвидировали. Но исчезла целая система, в центре был департамент, в регионах РУБОПы, потом во всех субъектах Федерации были управления по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, все это было, но пропало. Вместо этой системы были созданы подразделения по борьбе с экстремизмом и защите свидетелей. Защита свидетелей - это маленькая функция в борьбе с организованной преступностью, а социальное явление - экстремизм - по большей части к оргпреступности отношения не имеет. В борьбе с оргпреступностью работали большие профессионалы, многих из которых выкинули из системы, а кто-то перешел в другие службы. В целом развалена система борьбы с преступными структурами.

Вопрос: На фоне перемен в силовых структурах мы наблюдаем ажиотаж вокруг покушения на Аслана Усояна. Снова "молнии" от агентств о воровских сходках, разборках... Мы вернулись в 90-е?

Владимир Овчинский: Это не возврат к 90-м. У нас 90-е никуда не уходили - как преступность была мощной, так и осталась, она только расширяет сферы действия. За последние 30 лет у нас было два взлета оргпреступности - первый в 86-87 гг, когда в СССР были изданы законы о трудовой деятельности и кооперативном движении. Началась легализация теневых капиталов. Бандитские структуры соединились с "теневиками". Сложилось то, что мы называем сейчас организованной преступностью. Затем, в начале 90-х, когда прошла "шоковая реформа" по Гайдару, начались приватизации и залоговые аукционы, эти структуры бросились захватывать собственность с помощью ваучеров, насилия, убийства и всего прочего. Эта была вторая волна, когда преступники получили огромные состояния. А сейчас на фоне кризисных явлений идет новый передел собственности. Преступность всегда развивается параллельно развитию общества. В тоталитарном обществе преступность уходит в подполье и имеет свою нишу, в открытых демократических обществах преступность пытается влезть во власть и захватить экономическую сферу.

Вопрос: В связи с покушением на авторитетного в криминальном мире человека, в СМИ замелькали фамилии его окружения и врагов. Основная часть этих людей - выходцы из Грузии, но по-прежнему модно заявлять, что преступность не имеет национальности. Насколько, по-Вашему, это верное утверждение?

Владимир Овчинский: Конечно, имеет национальность. Когда говорят, что преступность не имеет национальности - это бред. Есть этнические сообщества , которые специализируются на определенных видах преступлений. Цыганские преступные сообщества специализируются на сбыте наркотиков, в среде грузинских преступных сообществ принято зарабатывать на автомобилях, среди них много барсеточников, карманных воров. Азербайджанские преступные сообщества специализируются на сбыте наркотиков и других преступлениях. Но это не значит, что какая-то нация является преступной или криминальной, просто внутри преступных структур существуют этнические преступные сообщества. Вот ,кстати, в тех подразделениях по борьбе с оргпреступностью, существовали как раз люди, которые все это знали и умели с этим работать.

Автор: