Минэкономразвития улучшает прогноз по росту ВВП до 2,8%
Забастовки имеют решающее значение в белорусских протестах
Протестное движение в Белоруссии выходит за пределы уличных столкновений и все больше проникает на заводы, предприятия, в соседние дворы и в целом превращается из лозунгов в оформленные требования. И если эта масса противников собралась почти спонтанно, имея лишь символического лидера в лице Тихановской, то теперь она обретает какие-то черты организации, а Тихановская уходит на второй план.
Режим Лукашенко же пытается повторить успех Путина в 2012 году и собрать свой массовый митинг, но получается провал Путина в конце 2011 года, когда на Манежной собралось несколько тысяч, а власти и СМИ рапортовали о десятках тысяч людей. Протест меняется и действует по-новому, а закоренелый режим работает "по старинке" – в основном делая ставку на силовое подавление. Однако, и против этого лома все-таки нашелся прием – изматывать силовиков и развивать протест в разных точках без централизации.
Сможет ли режим Лукашенко переформатироваться под новые реалии и выправить ситуацию или постарается задавить волну – вопрос пока открытый, однако есть несколько маркеров, по которым можно судить о дальнейшем развитии событий. О том, что происходит в братской Белоруссии, своим мнением в интервью с Накануне.RU поделился директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин.
– Лукашенко постарался собрать свой провластный митинг, но он получился слабым – похоже на попытку повторить "Поклонную 2012 года", но почему не удается?
|Фото: Фото: Накануне.RU','600','302','true') "Накануне.RU, лого, логотип (2015)|Фото: Фото: Накануне.RU")
– С января 2012 года российские власти сумели переломить ситуацию, пусть и с помощью административного ресурса, но собрать реально массовый митинг на Поклонной. На этом фоне протестующие стали демобилизовываться. Поэтому ситуация в Белоруссии сейчас напоминает не 2012 год, а декабрь 2011 года, когда протест был на пике, а власть попыталась на Манежной собрать акцию в свою поддержку - МВД доложило, что было 25 тыс. человек, на самом деле там было едва 5 тысяч, и половина из них – гастарбайтеры, которые работали в сфере ЖКХ, это было просто внешне заметно.
Поэтому то, что сейчас в Белоруссии происходит – это больше похоже на первую половину декабря или на весь декабрь 2011 года. Но пока рано делать выводы, потому что в России, например, после декабря наступил январь с Поклонной, а потом и февраль-март со все менее многочисленными митингами оппозиции.
– Как бы вы сейчас оценили протестный потенциал в Белоруссии? Он растет?
– Судя по всему, протест вышел на новую траекторию, люди чувствуют возможный результат, поэтому демобилизация вряд ли произойдет. Но для того, чтобы происходили какие-то коренные изменения, им мало просто выходить на улицы, они должны как-то менять тактику. Поэтому ситуация сейчас в подвешенном состоянии – Лукашенко демонстрирует решительность, но у него крайне мало ресурсов, потому что к помощи России, несмотря на громкие заявления, он вряд ли прибегнет (ему это очень дорого обойдется), а самостоятельно решить проблему силовыми методами или как-то по-другому, но без серьезных уступок, у него нет возможности.
То есть ситуация через неделю после выборов остается еще более неопределенной, чем на следующий день после выборов. Как она будет развиваться? На демобилизацию протеста не похоже, но и не похоже, что власти пойдут навстречу просьбам протестующих. Как будет дальше развиваться ситуация – вопрос открытый.
– Некоторые эксперты называют это движение "протестом без лидера", можно сказать, стихийным – согласны с таким мнением?
– Нельзя назвать это протестом без лидера, потому что лидера не было только с организационной точки зрения. Зато был символ – госпожа Тихановская, потом она под давлением властей дистанцировалась, но по большому счету осталась лидером символическим. И есть все-таки дистанционный организатор, потому что телеграм-канал Nexta – все-таки и коллективный организатор, и коллективный пропагандист, если говорить языком классиков. Именно поэтому можно сказать, что Запад тоже участвует в процессе, потому что авторы канала находятся на территории Польши. Поэтому говорить, что митинги проходят совсем без какого-то влияния, не приходится.
– Но меняется сама форма протеста, а власти как будто действуют "по старинке"?
– Форма, естественно, меняется. Вообще формы протестов начали меняться с конца нулевых, начала 2010-х годов – уже во время Арабской Весны это стало заметно, то же самое наблюдалось у "желтых жилетов". Это для Белоруссии ново, потому что в Белоруссии последний раз серьезные протесты были как раз 10 лет назад, но тогда ситуация была другая, и техническая база была совершенно другой. Сейчас для Белоруссии это новая метаморфоза, а для всего мира – нет, это наблюдалось и на Востоке, и в Европе, и в Хабаровске, кстати, сейчас тоже наблюдается.
– Но в телеграм-среде также распространяются и объявления, листовки с требованиями, с инструкциями, как собирать коллективы, организовывать забастовки – это что-то новое?
– Да, вот это новизна, которая сориентирована именно на белорусскую специфику. Белоруссия – это промышленное, индустриальное государство с весьма лояльным власти населением. И эта ставка на забастовки решает две задачи: во-первых, угроза подрыва экономики, во-вторых, вовлечение в протест молчаливого большинства. Потому что все-таки до того, как начались забастовки, протест был уделом политически активного меньшинства, и белорусские власти могли тогда, как и российские власти в 2012 году, вбить клин между этим протестным меньшинством - как они тогда вбили клин между "зажравшейся Москвой, которая бунтует", и "остальной страной, которая власть поддерживает". В итоге они смоделировали ситуацию - так и получилось, что большая часть России стала поддерживать власть, пусть и пассивно, в пику "зажравшимся московским шубам".
Такая ситуация могла быть и в Белоруссии, но режим опоздал. После того, как пошла тактика забастовок (в силу того, что Белоруссия сильно индустриальная страна, и там большинство населения либо работает на подобных предприятиях, либо у большинства есть рабочие знакомые), то сразу в протест, пусть и не явно, стали вовлекаться широкие массы населения.
И протест из недовольства политических активистов превратился в протест населения. После того, как пошли забастовки, можно говорить, что бастуют и выступают против власти население Белоруссии. И это, в отличие от телеграм-каналов и интернет-координации, во многом белорусская новелла.
– Вы упомянули, что Тихановская дистанцировалась от процесса, но, кажется, она снова вливается?
– Во-первых, Тихановская остается только символическим лидером, у нее нет организационных ресурсов, чтобы координировать протест. Во-вторых, она не самостоятельный игрок – она под сильным влиянием Москвы, что не является секретом. Именно Москва в свое время настояла на том, чтобы Тихановскую зарегистрировали. У Лукашенко из трех кандидатов - Бабарико, Цепкало, Тихановская - она вызывала наименьшее отторжение, поэтому ее зарегистрировали по настоянию Кремля.
– Для чего она им?
– Кремль рассчитывал, что на ней будет концентрироваться протест, а он, опираясь на этот протест, заставит Лукашенко форсировать интеграцию. Отсюда и история с этими "33 богатырями" и все прочее. Но теперь это уже все в прошлом – протест вышел из-под контроля, и вся ситуация уже обнулилась. Тем не менее Тихановская по-прежнему является несамостоятельной фигурой, и все-таки нельзя сказать, что она вовлекается в протест – нет, она остается символическим лидером. Однако и потребность протестующих в символическом лидере существенно снизилась. Тихановская играла существенную роль в первой половине прошлой недели.
– Получается, что у постсоветских стран против забастовок и таких оформленных требований нет отработанных технологий?
– Да, действительно, все движения развиваются по спирали – власть придумывает новые оборонительные меры, а протестующие придумывают новые наступательные методики. Например, власти всех стран в 2010 годы стали делать основной упор на силовые методы подавления, и это оказалось выигрышным. Но сейчас протестующие во всех странах делают ставку на изматывание силовиков. Поэтому и протест децентрализованный и не сконцентрированный в одной точке.
Так происходит и в Белоруссии. С одной стороны, силовики прекратили жестко действовать в отношении протестующих, потому что поступил такой сигнал от Лукашенко, но если бы он не поступил, то еще несколько дней и, скорее всего, белорусская силовая машина сама по себе выдохлась бы. Поэтому децентрализация протеста позволяет выматывать силовой ресурс с одной стороны, а с другой эта белорусская новелла – позволяет и экономическую базу подрывать в среднесрочной перспективе, и вовлекать в протест широкие массы населения. Пусть и неактивно.
– Непонятно, как будет развиваться ситуация, но, наверное, можно назвать какой-то маркер, который будет указывать общее направление?
– Маркером перелома ситуации стало как раз вовлечение в протест работников предприятий. Но и Лукашенко демонстрирует решительный настрой. Да, митинг в его поддержку получился, мягко говоря, куцый, но это свидетельствует не столько о низкой поддержке Лукашенко внутри белорусского общества, потому что неделю назад он собрал бы митинг гораздо больший по поддержке, он просто упустил время – это свидетельствует о том, что часть государственной машины уже его не слушается, и административный ресурс не сработал. Если бы административный ресурс был под контролем Лукашенко, они бы, пусть и насильно, но сумели бы созвать раз в 10 больше бюджетников. То что собрали несколько тысяч, свидетельствует о том, что значительная часть госмашины проигнорировала просьбы или требования Лукашенко о сборе этих бюджетников. Именно поэтому митинг получился куцым.
Но следующий маркер – если против Лукашенко открыто, то есть с публичными заявлениями, начнут выступать представители бюрократической машины – начнут складывать полномочия с громкими заявлениями, уходить с постов – это будет следующим маркером. Тогда уже начнется развал государственной машины, и последний рубеж обороны для Лукашенко останется только один – силовики, которые, скорее всего, последуют за гражданскими, но будут "сливаться" непублично.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
