Жизнь после смерти: венесуэльскую революцию ждет радикализация или тупик? : Аналитика Накануне.RU

Архив материалов

Жизнь после смерти: венесуэльскую революцию ждет радикализация или тупик?

Уго Чавесу осталось жить несколько месяцев - таковы прогнозы врачей, озвученные на этой неделе. Сегодня, после шестичасовой хирургической операции, Чавса перевели в палату интенсивной терапии. Это не первая операция венесуэльского лидера на Кубе, но в этот раз врачи настроены более пессимистично, чем обычно, хотя операция и прошла успешно. Лидер Венесуэлы находился у власти более 10 лет, он возглавил революцию, но, как считает наш эксперт, он и стал главным тормозом революционных преобразований в последнее время. Какой будет политика страны, если она потеряет своего идейного лидера, останутся ли законными договоренности по сотрудничеству с другими странами и продолжит ли Венесуэла свой социалистический курс, в интервью Накануне.RU рассуждает российский социолог, левый публицист, кандидат политических наук Борис Кагарлицкий.

Вопрос: Как Вы оцениваете ситуацию вокруг Уго Чавеса? По словам врачей, он серьезно болен, а вся власть сейчас сосредоточена в его руках.

Борис Кагарлицкий: Если говорить о роли Чавеса в государственном процессе, то, конечно, сам Чавес и его окружение - они высоко ее ценят, но, на мой взгляд, все абсолютно не упирается в одного человека. И более того, в последние годы как раз Чавес во многом выступал тормозом социальных и революционных преобразований, поэтому говорить о том, что с возможным уходом Чавеса ситуация радикально изменится в плане резкого поворота в противоположенную сторону, не приходится. Тем более, что преемственность власти будет обеспечена, но, насколько будет продолжен тот же курс или курс будет корректироваться, пока совершенно непонятно.

Кроме того, совершенно не очевидно, что Чавес будет уходить, слухи о его здоровье достаточно пессимистичны, но он не первый раз уходит на лечение, и достоверно неизвестно, насколько серьезная опасность грозит венесуэльскому лидеру.

Вопрос: Если предположить, что все-таки опасность грозит - будет ли страна развиваться в социалистическом ключе, если опасения врачей подтвердятся?

Борис Кагарлицкий: Я думаю, что ситуация там двойственная, потому что венесуэльская революция переживает кризис и определенный тупик с 2008 года, может даже с еще более раннего срока.

Вопрос: Почему Вы так считаете?

Борис Кагарлицкий: В стране происходит очень большая бюрократизация, нет той динамики, что была в первые годы. Те социальные лифты, которые открылись благодаря революции, сейчас закрыты: редко меняется состав и политической элиты, и элиты административной, новые кадры пришли, и больше состав резко меняться не будет.

Во всех процессах из-за этого механизм социальной трансформации пробуксовывал. В Венесуэле так и не произошло того, что было в СССР в 20-ые, в 30-ые годы, когда социальная структура общества радикально менялась. Проблема бедности в стране не решена, они, конечно, оказывают помощь бедным разного рода социальными программами, но не устранены причины бедности, они не создали новый тип занятости, новый тип жилья, новый тип социального воспроизводства. Страна осталась в таком же положении, как и была раньше - вот это главная проблема незавершенности венесуэльской революции.

И тут два решения: либо продолжение революционного процесса и его радикализация, что абсолютно не исключено, либо откат назад. Но дело в том, что на сегодняшний день, если посмотреть на избирательную компанию, даже оппозиция подчеркивала, что многие социальные преобразования, которые были достигнуты во времена Чавеса, должны быть сохранены.

Оппозиция в Венесуэле неоднородна, не является чисто правой, это очень странная коалиция левых и правых, они по разным причинам недовольны Чавесом, в чем-то это похоже на то, что здесь происходило (в России) в течение уходящего года. В этом смысле думать, что смена власти, если это будет однозначно, начнет резкий поворот в противоположную сторону, не стоит, здесь все гораздо сложней и гораздо менее определенно.

Вопрос: Есть ли у Чавеса явные преемники, которые смогут его заменить? Кто достроит "социализм XXI века"?

Борис Кагарлицкий: Понимаете, весь этот лозунг "социализм XXI века" - он мало что значит, кроме того что Чавес проводит политику в рамках позиции левой социал-демократии и ничего более радикального там нет. Еще лет 30 назад Чавес рассматривался бы как довольно умеренный лидер. Только на фоне того общего сдвига вправо, который во всем мире произошел за прошедшие три десятилетия, Чавес кажется каким-то невероятным революционером.

Чавес в течение последних 5-6 лет проводил меры очень странные, фактически в противоположных направлениях: с одной стороны, проводились меры, связанные с институализацией революционного процесса, то есть создание единых социалистических партий, формирование структур, которые могли бы действовать автоматически без его участия. И, с другой стороны, когда эти структуры начинали действовать, Чавес резко начинал их бить по рукам, боялся потери контроля. Боялся того, что эти структуры начнут формировать какое-то альтернативное лидерство, выдвигать новых значимых персонажей, а главное - проводить политику, не согласованную с ним лично. В этом смысле Чавес уже стал тормозом для революционного процесса. Его уход как раз может освободить эти силы.

Вопрос: Как Вы оцениваете перспективы отношений Венесуэлы с Россией?

Борис Кагарлицкий: Чавес видел в отношениях с Россией определенную гарантию против зависимости, особенно технической, от США. Но как это будет развиваться, непонятно, в любом случае можно с уверенностью говорить, что те договоренности и контракты будут выполняться, это стандартная практика.

Очень любопытно, что именно в России страшно боятся, что смена лидера, смена власти, не говоря уже о смене режима, автоматически приведет к разрыву экономических связей, разрыву контрактов. Но опыт арабских революций мог нас научить, что это не так, как правило, существуют более мощные экономические интересы, пример той же Ливии очень характерен: никакой потери позиций России там не произошло, позиции какие были, такие и остались. Почему? Российские чиновники принимают решения исходя из того, что кто-то дал им большой или маленький откат, таким образом, смена чиновника может повлечь за собой пересмотр всей линии экономических связей. Но ни в Венесуэле, ни в Сирии, ни в Ливии ничего подобного просто невозможно, потому что тот уровень коррупции, который определяет решения в России, там невозможен.

Вопрос: Можно ли сказать, что российские компании уже обеспечили себе твердые позиции в области добычи нефти и газа в Венесуэле?

Борис Кагарлицкий: Если российские компании получили эти контракты, то значит, они там нужны и никто их за 24 часа оттуда не выгонит. В силу той деловой и бюрократической этики, которая существует во всем мире, кроме, может быть, Таджикистана и России.

Вопрос: Есть ли у социалистических режимов будущее в нынешнем мире?

Борис Кагарлицкий: Никаких социалистических режимов мы вообще не видим. Был ряд левых политиков, которые возглавляли государства, мы видели Киршнера в Аргентине, мы видим Чавеса в Венесуэле, но это же не значит, что это социалистический режим. Это просто демократические государства с левоцентристским правительством, которые проводят социальные реформы. Что в этом такого выходящего за рамки буржуазной жизни? Это пока еще далеко не революция. А вот что будет с капитализмом через 10-20, тем более 30 лет – вот это интересный и совершенно другой вопрос.

Посмотреть это видео в более высоком разрешении

Автор: