Александр Татаркин: Кризис волной дойдет до каждого : Аналитика Накануне.RU

Архив материалов

Александр Татаркин: Кризис волной дойдет до каждого

В Госдуму с поправками в трехлетний бюджет так и не внесены предложения Медведева, которые предполагают выдачу кредита банкам почти в 1 трлн руб. для борьбы с мировым кризисом. Однако в думе не исключают, что это предложение может появиться ко второму чтению поправок. Какие могут быть последствия этого шага, а также о том, в какие секторы экономики нагрянет кризис, кого затронет и насколько подвержена наша экономика внешним влияниям, в интервью Накануне.RU рассказал директор Института экономики УрО РАН Александр Татаркин.

Вопрос: Стало очевидно, что мировой кризис уже затронул российскую промышленность, и темпы производства в реальном секторе снижаются. Насколько серьезными могут быть для него последствия?

Александр Татаркин: Было ясно, что кризис волной пройдет не только по финансовым структурам, банкам, страховым и инвестиционным компаниям, а он, конечно, коснется и реального сектора и дойдет до каждого человека. Это аксиома букварного типа. Могут быть разные варианты по последствиям. Например, США, которые по существу и являются хранилищем того спекулятивного финансового капитала, размеры и агрессивность которого привели к очередному финансовому кризису, конечно, в большей степени пострадают, особенно в части реального сектора. Президент США уже заявил, что надо развивать некоторые производства в окрестностях крупных городов, чтобы поддержать продовольственный рынок. Это факт, который о многом свидетельствует. Ну, а финансы через банки, инвестиционные и страховые компании, конечно, будут наиболее ощутимо проявлять себя падением производства, ужесточением инвестиционной, кредитной политики по отношению к продовольственному, агропромышленному сектору, который занимается жизнеобеспечивающими отраслями, а также к сырьевым отраслям, без которых невозможна жизнедеятельность всего промышленного комплекса, к инфраструктурным отраслям, а через них будет затронуто и машиностроение.

Наше руководство сначала говорило, что нас кризис не затронет и нас он обойдет. Затем начали скромно говорить: "Мы поддержим Сбербанк, выдав кредит", – только для того, чтобы залатать те ошибки, которые господин Греф наделал, решив конструировать банковскую систему в условиях, когда этот кризис в виде большой волны находил на нас: увеличил ставки, создал неуверенность у ведущих банковских работников и, по существу, привел к той ситуации, когда вся банковская система оказалась в архисложной ситуации. А налогоплательщики и население, по сути, расплачиваются за это головотяпство финансовых руководителей.

Вопрос: В таком случае, насколько реально правительству сейчас что-либо исправить, уж коли меры предпринимаются?

Александр Татаркин: Если люди, ответственные за финансовое состояние, они продолжают успокаивать нас словами, что у нас стабфонда хватит – может быть, и хватит, но после этого кризиса стабфонда не останется. И то, что мы собирали по рублю, по копейке с населения, недофинансируя школы, больницы, науку, культуру, просвещение, мы используем, по существу, для ликвидации тех последствий финансового кризиса, который обязательно нас коснется. Меньше, чем США, но коснется всех. И, скажем, Германия уже начала финансировать свою банковскую систему.

Вопрос: По Вашей оценке, насколько кризис может затянуться? Скажем, свердловские власти ожидают, что уже в следующем году будет экономический рост.

Александр Татаркин: Рост росту рознь. Я не исключаю, что он и в этом году будет, другое дело, что темпы октября, ноября и даже декабря будут точно не выше, чем в прошлом году и не выше, чем в первом полугодии 2008 года, потому что инвестиционный, кредитный голод заставит предприятия ограничивать производство, производить только то, что пользуется платежеспособным спросом, ничего не производить впрок. Это приведет к некоторому замедлению.

Я боюсь другого, что эта цепочка приведет к резкому выбрасыванию с производства трудоспособной части населения, у нас увеличится такой наиболее агрессивный социальный слой, как временно или постоянно безработные, а с этим слоем надо серьезно работать. Знаю, что сейчас прорабатывается на уровне правительства решение о принятии закона о поддержании временно неработающих, но насколько оперативно он будет принят, трудно сказать. Впрочем, в этом смысле голос, в том числе и представителей науки, услышан. Я вообще бы поступил по образцу и подобию многих стран, в частности, Англии или США, которые в условии наступления кризисных ситуаций принимали временное решение о замораживании процесса сокращения и высвобождения кадров.

Вопрос: К слову, стратегия долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 года предусматривает увеличение производительности труда в четыре раза. Ставится ли она каким-либо образом под угрозу из-за случившегося на рынках экономического спада?

Александр Татаркин: Стратегия в том виде, в котором она обсуждалась и в каком она принята на уровне правительства – это пока политический документ как набор приоритетов, которые должны быть реализованы к 2020 году и благоприятной внешней и внутренней обстановке. Это не план, это – стратегический прогноз возможного развития России по трем сценариям – инерционному, энерго-сырьевому и инновационному. Я не исключаю, что мы имеем возможности в три-четыре раза увеличить производительность, но мы не можем предвидеть всех внешних и внутренних обстоятельств, которые сдерживают наше развитие. Об одном из них мы сейчас и ведем разговор. Оно потребовало, заставило, поставило перед выбором – либо сокращать, либо доводить до банкротства то или иное предприятие, ту или иную отрасль. Масса таких случайных, непредвиденных обстоятельств могут не дать возможность выйти на эти показатели.

Но в целом, несмотря на то, что у нас есть много претензий к стратегии, которая разработана как на федеральном, так и региональном уровнях, сам факт ее разработки показывает, что мы начинаем думать на перспективу, а не только оглядываться назад и критиковать советскую реальность.

Вопрос: Тогда чему, на Ваш взгляд, больше подвержена наша экономика, исходя из сложившейся ситуации – внутренним или, все-таки, внешним тенденциям?

Александр Татаркин: Россия вышла из своего детско-юношеского возраста в части формирования рыночных отношений. Можно спорить о том, в какой степени они сформированы. Где-то они несовершенны, где-то они неполноценно работают, но факт остается фактом: мы живем в условиях действия законов рыночного хозяйства. И мыслить, и принимать решения, и действовать, и определять манеру своего поведения мы обязаны – нравится нам или не нравится, – считаясь с законами рыночного хозяйства. И наиболее сильный удар кризисы наносят именно по традиционно старым отраслям промышленности – сырьевым, АПК, железнодорожному транспорту, традиционным источникам электроэнергии. И мы должны их оберегать, в том числе, и мерами государственной, областной поддержки. Но если мы готовы, чтобы их кризис или внешние условия угробили, то тогда надо закрыть глаза, сцепить за спиной руки и говорить: "Ребята, живите и выживайте, как вы можете это сделать. Мы вам ничем помочь не можем".

Вопрос: Насколько кризис стал ощутим для нашего населения?

Александр Татаркин: Буквально на второй день заявления Кудрина и премьера о том, что мы не должны бояться кризиса, цены выросли на 10- 40%. А если мы еще посмотрим упомянутую "Стратегию-2020", то там ежегодное повышение тарифов, например, в энергетике составляет 17-22%, на газ – 15-30%.

Вопрос: Насколько такие повышения оправданы, по Вашей оценке?

Александр Татаркин: Я экономист и считаю оправданным, когда передо мной лежат расчеты, объективно показывающие тенденции. В основном, повышение цен – это либо низкое, либо вообще отсутствие профессионализма у руководства, которое возглавляет отрасль, либо это очень сильные лоббистские возможности этой структуры. Думайте сами, решайте сами, я сказал варианты.

Автор: