"Сердце Пармы": фильм про "пермский сепаратизм" времен собирания русских земель
Собирать земли русские всегда было делом тяжелым, сложным и неблагодарным. То, что фильм "Сердце Пармы" стартанул аккурат ко времени возвращения "в лоно семьи" республик Донбасса — случайность, а не диверсия, хотя многим так не показалось. Для протокола: снимали кино в 2019 году, а закончили работу в феврале 2020 года, то есть еще даже до эпохи ковида. Словно эхо, историческая эпопея с другого берега разносится по кинотеатрам, где, кстати, фильм, несмотря на значительную продолжительность, смотрят с удовольствием и до конца. Еще бы, сняли хорошо, он дорогой (610 млн, между прочим), с прекрасными актерами и декорациями на фоне природы долгой зимы. Историческая сага могла бы оправдать вложенные государством ассигнования, так как вполне патриотично повествует о русских, об истории страны, но загвоздка в том, что главный герой, пермский князь, в итоге встает против Москвы, потом огребает, конечно, но... осадочек остался. Подробности — в рецензии Накануне.RU.
Самое важное, что стоит понимать, фильм — это экранизация книги Алексея Иванова, писателя, хорошо известного с 90-х годов не только на Урале. Он начал творить как раз в то время, когда разговоры про "Уральскую республику" еще не забыли, но уже не воспринимали всерьез. Его историческая проза — серьезный труд с элементами магического реализма, есть плод идеологии, рожденной на сломе советской парадигмы тотальной централизации и активного продвижения национальной идеи в любом масштабе: ему интересны и малые народцы со своими традициями (типа ритуальных убийств), и сами русские с идеей объединения земель, крещением и строительством церквей.
По сюжету, первые русские князья, отправленные Москвой на освоение северных широт, сталкиваются не только с могущественными азиатскими народностями и дикими племенами, с их богами и демонами, живым краем, враждебной природой и междоусобными интригами, но и с новым самосознанием себя самих, как возможных владельцев сердца Пармы. Чтобы ребятки не забывались в своих густых лесах и не слишком дичали, из Москвы к ним приезжают давать по шапке и привозят епископов крестить в прорубях тех, кто молится идолам.
Так что в фильме имеем по факту много народного и национального, массивные уральские леса, снега и горы, язычники тоже "свои", пермские, татарские, часто кровожадные. Идолы, демоны, шаманы и русские православные епископы создают эклектичный, но свой мифологический фэнтези-архетип в кино. Любовная линия — блестящая классика про влюбленных из "разных миров": тут и разные цивилизации (русский князь и вогульская принцесса), и вообще непонятно, является ли невеста Михана Тича человеком или она лишь воплощение древнего демонического существа. Полфильма она бегает голышом по снегам, и раз ничего не застудила за это время, человеком ее назвать можно с большой натяжкой.
Историческая часть — разбор политики освоения земель Ивана III — органично вплетается в фантастическую канву. Главный герой, пермский князь Михаил, ладно что заигрался в мультикультурализм еще до того, как было придумано это слово, и женился на местной, так еще и внезапно докатился до сепаратизма. Причем в фильме это реально показано как-то внезапно: крестил-крестил народ, хотя епископ смотрел на его семью с язычницей косо, собирал ясак для московского царя, воевал с вогулами, и все было хорошо, но в один прекрасный вечер отказался подчиняться и не пошел на Казань. Нет и все. Устал воевать с татарами. Ну, раз устал с татарами, боярин из столицы намекает, что придется тогда воевать с Москвой. Ну и ладушки, с Москвой, так с Москвой, решает тот.
Трансформация уж слишком внезапная: то ли тяжелая борьба с вогулами повредила мозг, то ли устал, что жену его не принимают православные иерархи — непонятно. И даже уже выступив против Москвы, которая приехала с пушками и солдатами в новой красивой форме "бомбить сепаров", Михаил отказывает вогулам в братстве и говорит, что он все же, на минуточку, русский князь, он остается в городе один с парой приближенных, чтобы принять бой.
В итоге Михана этапируют в Москву, опальный князек удостоен встречи с самим царем, которого играет Федор Бондарчук, звучит душеспасительная речь про строительство империи, объединение всех князей, земель в одну большую и сильную страну. Особой симпатии к вседержителю диалог не вызывает, князь возвращается к себе в Парму, но править не хочет — хочет руками возделывать землю и восстанавливать город, разбитый московскими солдатами, воссоединяется с семьей, народом и местными язычниками.
Вот и думай, что хотел сказать автор и как ляжет новое кино на историческую канву начавшейся эпохи. А ведь больше-то почти ничего в этот "судьбоносный" год у нас и не сняли. "Другого Минкульта у нас для вас нет", если перефразировать крылатое выражение советского руководителя про культуру.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
