Глава Курганской области заявил о пике паводка
Бастрыкин поручил проверку из-за сноса усадьбы купца Жолобова в Екатеринбурге
Солдат эпохи: беседы с Фиделем Кастро
1 января 1959 г. Кубинская революция праздновала свою победу, в ушедшем году мир покинул вождь этой революции - Фидель Кастро. В книге журналиста, биографа Катюшки Бланко "Фидель Кастро Рус. Солдат эпохи" собраны беседы с лидером Острова свободы. Он уже отошел от власти и вспоминает свой путь от жизни на малой родине – в Биране, до того радостного дня – 1 января 1959 г. Юбилей революции на Кубе впервые празднуют в этом году без него.
Мы знаем, что в начале декабря 1956 г. 82 революционера высадились на кубинский берег с яхты "Гранма" под предводительством Кастро и, в результате борьбы, свергли режим Батисты. Мы знаем, что до этого Фидель Кастро познакомился в Мексике с Эрнесто Че Геварой. В Мексику он отправился после того, как его выпустили из тюрьмы по всеобщей амнистии, Кастро провел в заключении два года вместо 15 лет, он был осужден за дерзкую попытку взятия военного городка Монкадо, его самого и его младшего брата Рауля постигла неудача, но они обрели славу и поддержку в народе. Самая знаменитая речь Кастро "История меня оправдает" - это речь в свою защиту на суде.
Наверное, это все, что входит в сферу общих знаний о витках кубинской революции. Затем – эмбарго США, сотрудничество с СССР, Карибский кризис, 800 покушений на жизнь Команданте и его смерть на 90 году жизни. Не знаем мы того, что перед сном его отец выкладывал очищенные апельсины из окна спальни на крышу, чтобы утром есть их охлажденными и чувствовать росу; не знаем, как переживал он пятилетним мальчиком за дверью комнаты матери во время рождения Рауля: "Я хорошо помню тот день, комнату, где он родился. Все время несколько часов, пока длились роды, я стоял в коридоре и слушал эти ужасные крики среди бесконечной суматохи, которая царила в доме". Только они двое из всей большой буржуазной семьи землевладельцев стали социалистами. А с отцом Фидель Кастро никогда даже не пытался разговаривать о своих убеждениях.
Родители Фиделя: Анхель Кастро-и-Аргис и Лина Рус
Отец лидера кубинской социалистической революции был землевладельцем – не слишком богатым, но крепким частником, построившим свой дом на высоких сваях, чтобы в нем было прохладно и уютно всем его многочисленным детям. Он никогда не считал себя коммунистом, но у него были совершенно социалистические представления о справедливости, частенько он отпускал крестьянам товары в кредит, не надеясь получить долг обратно, но, тем не менее, оставался верен духу мелкого буржуа. Старшие дети от первого брака жили в Гаване, его вторая жена – Лина Рус - как раз была из бедных крестьян и до этого работала в доме Кастро. Об этом Команданте в книге не обмолвился ни словом, но намекнул, что среди родственников были и те, кому в жизни повезло меньше, и в семье Рус он нашел многих единомышленников. Как и в стане Кастро – особенно он подружился со старшими детьми, его сводный брат Эмилио даже баллотировался в парламент от оппозиционной партии, и Кастро в детстве помогал ему на выборах – агитировал крестьян прийти на голосование. Тогда у Фиделя, рассекающего по полям и лесам на коне, посещающего беднейших крестьян, и начали формироваться некоторые смутные представления о несправедливости общественного устройства и появился наглядный пример лживых, нечестных выборов.
"Что представляли собой в то время выборы я мог наблюдать с 13 лет, военные не пускали людей на избирательные участки", - говорил он.
Солдаты разделяли голосующих на два ряда – одних, кто собирался голосовать за Батисту, пускали на пункт, а вторых отправляли домой. Мальчишкой он был свидетелем многих бедствий народа, и виной тому была необразованность и запуганность кубинцев, к которым относились как к скоту, из-за своего "высокого" происхождения он смог получить образование, да и не был так запуган, как простые деревенские жители глиняных хижин.
"В сельской местности тогда царило невероятное невежество, жизнь простых крестьян была проникнута смирением и ощущением своего низшего положения, на управляющих они смотрели, как на людей высшего порядка, наделенных особыми привилегиями, как правило, всегда были им покорны. Почему они сами живут в таком бедственном положении, им было неизвестно, объяснить они не смогли бы. Для них это тоже было естественным порядком вещей.
Они жили в тростниковых хижинах на обочинах дорог, с кучей детей, большинство из которых умирало каждый год от кишечной инфекции или других болезней вроде тифа. Его эпидемии, случалось, выкашивали целые поселки, но люди страдали при этом тихо и покорно, молча претерпевая лишения и голод, сельскохозяйственные работники были разобщены, не существовало никакой рабочей организации, профсоюза. Властью в наших краях была сельская полиция. Полицейские по двое патрулировали свои зоны, а жили в казармах на сахарных заводах. При каждом человек 10-15 солдат под началом сержанта или даже лейтенанта, капрала. Сельскую полицию внедрили американцы, после установления республики, солдаты носили американское оружие, американскую форму и следовали американскому уставу", - рассказывал Фидель Кастро.
Фидель в детстве
Отец Кастро был подрядчиком известной компании "Юнайтед фрукт", затем в 1924 г. подписал контракт с заводом "Миранда", тоже принадлежавшем американской компании, его земля со всех сторон была окружена владениями американских фирм.
Кастро рассказывает: "Они строили заводы, железные дороги и везде ставили своих управляющих, самые высокие должности занимали американцы. Пониже - кубинцы, тростниковыми плантациями в основном управляли кубинцы, но самыми крупными из них, так же, как и заводами, владели иностранцы".
Где же та Куба, "которую мы потеряли"? Действительно, вспоминает Кастро свое детство - американцы жили в особых кварталах, они привозили с собой семьи и селились в аккуратных типовых домиках с садиками, с металлическими решетками на окнах. Этот привилегированный класс жил в новом веке – у них дома были с электричеством, холодильниками, хорошей мебелью, хорошими продуктами. Да, Кастро подтверждает - в этих кварталах были магазины, в которых продавались американские товары, условия жизни там были достаточно комфортными: "В таких кварталах жили американские шишки и самые высокопоставленные из кубинцев, эти люди составляли небольшое замкнутое сообщество, которому были доступны различные блага. Это была удобная жизнь без особых проблем, рабочие относились к ним с почтением, ведь именно они решили, у кого будет работа, а у кого нет".
Население же забыло свои корни. С историей на Кубе обходились плохо, по существу - ее просто забыли. После войны в стране стали цениться другие вещи - богатство, плантации, сахарные заводы, железные дороги - деньги. "Все американское - новые политики, новая власть. И это вытеснило то, что можно было бы назвать традиционными кубинскими ценностями, которые оказались в забвении". Все, чем располагали дети в школе для чтения - жизнеописания святых и рассказы о чудесах. Свободного доступа к литературе тогда не было.
"В школе мы изучали историю Кубы, но никаких книг по этому предмету у нас не было. Удивительного в этом ничего нет, ведь нашими учителями были французские и испанские монахи, у которых не было задачи привить интерес к истории нашей страны", - вспоминал лидер революции.
У Фиделя была старшая сестра, брат Рамон, а Рауль – в силу возраста - не был товарищем по играм. Это сложно представить, ведь сегодня Рауль для нас – ближайший соратник Фиделя. Но в детстве предпочтение отдавалось Рамону, который тоже проникся идеями брата и даже участвовал в борьбе, впрочем, после победы революции просто ушел на ферму – он добился, чего хотел, смог жить на своей земле и предпочел жизнь крестьянина.
Как говорится, в семье не без Хуаниты, у Команданте есть сестра, которая не приняла революцию и мигрировала в Штаты. Этот факт противники Кастро часто использовали против него, что он считал мерзким. На публике Фидель говорил о ней очень сдержано и миролюбиво:
"Были родственники, живущие очень скудно, двоюродные братья. В общем, мы заразили всю семью революционными идеями, несмотря на наше непролетарское происхождение. Единственной, кто не принял революционных настроений, была Хуанита, только она, но это неудивительно, потому что ей всегда была свойственна капиталистическая идеология, с ранних лет в Биране она заправляла театром и кинозалом, вела кое-какие дела, имела собственный доход, собственные представления буржуазные. Она уехала из страны и стала воинствующей контрреволюционеркой, но меня это не беспокоит".
В детстве Фидель мечтал стать врачом. В книге он рассказывает, как он и окружающие пришли к выводу, что ему стоит заняться хирургией. Он закончил пятый класс, должен был пойти в шестой, но оказался в клинике (он умалчивает, был ли это тот случай, когда он на спор со всей скорости врезался в стену, чтобы доказать свою смелость), мальчика прооперировали, но швы воспалились, и ему пришлось провести в больнице еще три месяца:
"Меня так впечатлила работа врачей, что я захотел стать хирургом. Окружающие тоже были уверены, что я будущий хирург, даже не подозревая, кем я стану впоследствии. Досуг я проводил, совершая обходы всех пациентов клиники (за исключением инфекционного отделения) - я действительно ходил ко всем мужчинам, женщинам, детям, старикам. Не знаю точно, сколько там было пациентов - 100-150, но все они стали моими добрыми знакомыми, некоторых я навещал каждый день, начиная свой обход с утра и заканчивая поздним вечером, в то время мне было 12 лет. Наверное, если бы со мной рядом был человек более наблюдательный, чем те, что прочили меня в хирурги, он бы заметил, что с моей склонностью решать проблемы других мне больше подходит политика. Пациенты очень радовались моему приходу, вероятно, потому что я был в курсе их заболеваний, рассказывал о самочувствии, сопереживал им".
У себя дома дети чувствовали себя вольно – им ничего не запрещали, и часто Фидель садился на своего коня и объезжал всех знакомых крестьян, заезжал далеко, за много километров от дома, любил ездить в лагерь лесорубов и видел воочию жизнь простых кубинцев. Понятно, что в больнице его общительность научила сопереживать еще больше - он всегда стремился как можно больше говорить с окружающими его людьми. Потому его речи понятны всем, он пишет, как говорит, а говорить он привык со всеми одинаково.
"После того, как революция победила, я должен был говорить с людьми, объяснять им, что происходит в стране, и тогда уже даже в голову не приходило задумываться над формой, - рассказывал он. - Я просто говорил, и если у моего успеха есть секрет, он состоит лишь в том, что с тысячью, с десятками тысяч человек, с миллионом я говорил так же, как говорил с одним собеседником. Думаю, когда я научился писать и говорить одинаково - тогда я и обрел свой стиль речи".
Дом, где родился Фидель и где жила вся семья Кастро-Рус
Фидель Кастро очень благодарен матери за то, что она заботилась об его образовании и поддерживала, пока он учился (он стал первым и единственным, кто получил в семье полное образование):
"Я довольно рано стал независимым. Примерно с пятого класса сам занимался своими делами и решал свои проблемы. Думаю, что родители со временем привыкли к этому и прониклись ко мне уважением. Они беспокоились из-за всех наших приключений, но уважали мои идеи и взгляды".
Как ни удивительно, но в то время обучение в университете на Кубе тоже было бесплатным, нужно было только внести небольшую сумму за запись на курс при поступлении. Но есть большая оговорка - поступать имели право только те, кто закончил среднюю школу, а это "простые смертные" не могли себе позволить - с десяти лет дети уже помогали старшим в работе, учиться продолжали только дети врачей, специалистов или богачей. Потому, объясняет Кастро, большинство студентов были из буржуазной среды:
"А если взять, например, Биран, то есть тамошних детей, то они не имели возможности учиться. Я закончил школу только потому, что отец был землевладельцем, в общем, лишь очень немногие могли поступить в университет, который, к тому же, был один на всю страну".
Но без университета не сложилась бы личность Команданте, он не получил бы опыт политической борьбы, не познакомился бы с политэкономией, так что – даже детям иногда полезно бунтовать:
"Первый раз я взбунтовался в январе 1936 г., когда мне было 9 лет, второй раз это произошло в пятом классе, в 11 лет, затем в 12, когда я жил в доме испанского коммерсанта. Значит, получается, если не считать моего протеста в Биране, где меня решили оставить дома и не отправлять на учебу, уже к 12 годам я был трижды мятежником".
Кастро говорит, что именно университетский период был самым самоотверженным, сложным и опасным в его жизни (учитывая, что ему с парой десятков соратников под обстрелом Батисты пришлось совершить высадку на Кубу и переворот, это определенно заставляет задуматься). Университетская борьба, сложная и опасная, помогла ему обрести политическую зрелость, ранние годы многому научили.
Существует мнение, что Кастро изначально просто боролся за свободу Кубы, а уже потом стал приверженцам социалистической идеи. В книге Фидель проливает свет на этот вопрос - да, соглашается он, до того, как стать приверженцем марксисткой философии, он уже в университете боролся за демократию в Санта-Доминго, за независимость Пуэрто-Рико, за суверенитет Мальвинских островов, за возвращение канала Панаме. Он все время был связан с латиноамериканскими проблемами, организовал латиноамериканский союз студентов, чтобы продолжить борьбу за справедливость на континенте.
Сын землевладельца, он мог сделать хорошую карьеру адвоката, стать богатым человеком и жить подле американских коттеджных поселков, быть членом загородного клуба и играть в гольф с партнерами по бизнесу, но Кастро не смог примириться с несправедливостью, которую видел в своей стране: с политиканством, коррупцией, воровством, насилием. Кастро свидетельствует, что противником системы он стал гораздо раньше, чем политическим активистом. В университете по курсу политэкономии преподаватель лишь вскользь упомянул о других экономических теориях. Преподаватель рассказывал обо всем с позиции капиталистической системы, вспоминает Кастро. Выходило, что существующее положение вещей - это непреложный закон, такой же неизменный, как законы природы, что-то вроде всемирного тяготения.
"Так объяснял нам преподаватель. То, что не было никакой природной закономерностью, всего лишь человеческим историческим законом. Когда у меня появилась возможность заняться историей политэкономии, первым, что я поставил под вопрос, была капиталистическая система. Произошло это не из-за влияния марксизма, просто в силу того, что эта система казалась нелогичной. К этому я пришел самостоятельно, путем упорного самообразования. Да, в политике я был самоучкой. Больше всего в этом отношении мне дали труды Маркса, Энгельса и Ленина - они открыли мне глаза на многие вопросы и прояснили суть многих явлений. К таким умозаключениям я пришел совершенно самостоятельно, ведь в ранние студенческие годы у меня не было ни коммунистической литературы, ни каких-либо материалов на эту тему. Я не был знаком ни с одним студентом-коммунистом, которых в то время в университете, кстати, было совсем не много. Это было своего рода воплощение моих собственных мыслей, я не раз сравнивал себя с Одиссеем, которого заворожило пение сирен. То же самое произошло со мной - я был заворожен неоспоримостью марксистской доктрины, до знакомства с доктриной я был похож на человека, заплутавшего в лесу. Ведь если вы не понимаете, что общество разделено на классы, что богатые в капиталистической системе всегда притесняют и эксплуатируют бедных - значит, вы, действительно, все равно что блуждаете в темном лесу, не зная, куда идти и что делать", - говорил Фидель Кастро.
Большим вкладом в образование Кастро считает… два года в тюрьме. Туда присылали книги, и там он познакомился со всеми трудами Достоевского, Толстого. Там они сформировали даже школу для своих соратников, которые попали в тюрьму после неудачного переворота. Там же он сформулировал свои аскетичные понятия о жизни, в письме к сестре Лидии он пишет:
"Я буду все менее нужен людям по мере того, как буду привыкать к необходимости иметь больше вещей для жизни, когда забуду, что можно быть лишенным всего и чувствовать себя счастливым, так я привык жить, и это делает меня таким непримиримым и страстным защитником идеала, возросшего и окрепшего в жертвах. Я могу проповедовать на собственном примере, что наиболее красноречиво, я буду более зависим и полезен, когда меня не будут связывать материальные блага жизни".
1 января 1959 г. Кубинская революция праздновала свою победу в надежде на справедливость и независимость - мечту об этом кубинцы лелеяли более ста лет. После того, как пал режим Батисты, Кастро, который давно не был дома, вернулся в Биран победителем. Уже не было отца и старого дома, на крышу которого тот выкладывал сочные кубинские апельсины.
"Но история распахнула перед кубинским народом двери в новую достойную жизнь, - говорит Кастро, - и все остальное зависело от нас самих..."
Беседы с человеком-легендой читайте в книге "Фидель Кастро Рус. Солдат эпохи".
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
