The Economist: У ВСУ появились новые дроны, способные долететь до Сибири
В Екатеринбурге подросток упал с заброшенного моста и сломал позвоночник
"Бюро олигархов" из-за оттока мигрантов предложило увеличить переработки россиянам
"Ответка" Израиля по Ирану не заставила долго ждать
Дальний сверхзвуковой ракетоносец Ту-22М3 потерпел крушение на Ставрополье
Жителей Кургана предупредили о непрерывной сирене в случае ухудшения ситуации с паводком
"У нас образуются незаживающие раны..." Точки напряженности идут большой дугой по границам с Россией
Президент Турции Эрдоган рассказал каналу CNN, что пережил за последние дни: "В Мармарисе проводилась операция против меня… Если бы я задержался на 10−15 минут, меня бы убили". Он также добавил, что ему пришлось обратиться к нации посредством видеосвязи через телефон с призывами выйти на улицы.
Напомним, группа внутри ВС Турции попыталась совершить военный переворот в ночь на 16 июля. В Стамбуле и Анкаре летали и вели стрельбу вертолеты и самолеты, на улицах городов находились танки.
К утру субботы мятеж был подавлен. В ходе столкновений погибли более 250 человек.
В воскресенье в Армении оппозиция захватила полицейский полк, тут же можно вспомнить "Апрельскую агрессию" в Нагорном Карабахе – ситуация в регионе настолько серьезная, что в конфликт при эскалации могут вступить Турция и Россия.
А 18 июля выстрелы раздались уже в Алма-Ате – предположительно члены ИГ (организация, запрещенная в России) напали на здание РОВД, пытались штурмовать вокзал и телецентр, из южной столицы Казахстана журналисты сообщили о попытках террористов захватить заложников на вокзале "Алма-Ата-1" и в одном из торговых центров города. Как предполагали эксперты ранее, Казахстан, прошедший путь нехарактерной исламизации, уже не раз подвергается угрозе "цветной" революции. Мог ли теракт стать началом переворота, к тому же это не первый случай стрельбы за это лето.
Специалист по Ближнему Востоку, публицист, писатель Константин Стригунов уверен, что если к этому действительно причастно ИГ, то можно заключить, что частота, с которой происходят эти самые теракты, – уже не просто попадает в некую статистику: "Это уже выходит за пределы статистических отклонений. Возможно, речь идет о начале неких тенденций, тренда, потому что ситуация в Афганистане и в регионе Средней Азии в последние годы деградирует". Что же происходит в регионе? Об этом эксперт рассказал в интервью Накануне.RU.
Вопрос: Первая тема на повестке - это неудавшийся переворот в Турции. Только Эрдоган извинился перед Путиным – не прошло месяца, у него в стране переворот. Что привело к конфликту в Турции?
|Фото: Фото: Накануне.RU','600','302','true') "Накануне.ру, Накануне.RU, баннер(2015)|Фото: Фото: Накануне.RU")
Константин Стригунов: Как оказалось, Эрдоган и высшее политическое руководство Турции собиралось отстранить от должности некоторых высокопоставленных военных турецкого генералитета. Кроме того, поступала информация о том, что помимо этого они собирались отстранить от занимаемой должности главу национальной разведывательной организации, его хотели сделать послом в Японии, что в переводе на "нормальный язык" означает – "отправить в ссылку". В среде военно-разведывательного общества Турции имелись серьезные претензии к действующему руководству, которое, как известно, уже давным-давно проводит курс на мягкую исламизацию страны. В Турции сильны позиции тех, кто придерживается пути основателя современного турецкого государства – Мустафы Кемаля Ататюрка. И, конечно, они недовольны политикой Эрдогана. Безусловно, также были среди сторонников "кемалистских" причастные к попытке военного переворота в Турции.
Вопрос: Связан ли с событиями теракт в аэропорту Ататюрка?
Константин Стригунов: На мой взгляд, события последних дней могут быть связаны между собой, в частности. Несмотря на то, что в соответствии с официальной версией, к нему якобы причастно Исламское государство (организация, запрещенная в России) – эту версию я подвергаю сомнению по одной простой причине: дело в том, что ИГИЛ получало массированную помощь со стороны Турции – материально-техническую, медицинскую, разведывательную, иную. То есть фактически полный спектр помощи. Поэтому их действия происходили под плотным контролем турецких спецслужб, и я лично сомневаюсь, что боевики Саудовского государства причастны к данному теракту.
Вопрос: Курды?
Константин Стригунов: Версия о том, что за терактом стоят курды, также подвергается серьезному сомнению по одной простой причине: для курдов это почерк не специфичный. Во-первых, очень высокий уровень подготовки террористов, необходимо было иметь своих завербованных людей в службе безопасности самого аэропорта, и провести тщательную подготовку. Рабочая партия Курдистана сразу открестилась от этого теракта, заявив о том, что фактически иностранцы для них не являются целью. Их цель - это военные, спецслужбисты, полицейские, турецкая жандармерия и так далее – то есть опора режима Эрдогана.
Поэтому остается еще одна версия и, мне кажется, она наиболее вероятная. Все дело в том, что этот теракт произошел буквально сразу после известия о том, что Турция проводит разворот в сторону России и Израиля. Мы знаем, почему с Израилем были разорваны отношения несколько лет назад - со стороны Турции была направлена так называемая "флотилия свободы", которая пыталась прорвать блокаду Сектора Газа, в результате чего солдаты ВМС Израиля застрелили несколько турецких верноподданных. После этого произошел разрыв отношений.
Но недавние событие: 27 июня был подписан меморандум о восстановлении отношений с Израилем; 28 июня – это известное письмо Путину , в котором Эрдоган высказал соболезнования семье погибшего пилота. Хочу подчеркнуть – не извинения перед Россией за сбитый самолет – как таковых извинений перед Путиным не было. Но была дана нужная для Кремля интерпретация, в результате мы видим активный процесс сближения между Москвой и Анкарой. Во всяком случае – в медиапространстве. Есть подозрения, что теракт в аэропорту Ататюрка – сразу же после того, как все эти развороты произошли, – мог быть организован теми, кто выступает против такого разворота.
Вопрос: Но такой теракт нуждается в серьезной подготовке, и как минимум нескольких неделях, возможно, больше месяца – как получилось так, что между этими событиями с письмом, меморандумом и самим терактом прошли всего-то сутки, даже меньше?
Константин Стригунов: Времени на подготовку не было. Ответ на этот вопрос заключается в том, что те, кто организовывали этот теракт, видимо, обладали источником информации о грядущем этом развороте. Они обладали доступом к информации, которой владеют высшие эшелоны власти. Следовательно, это могут быть высокопоставленные чиновники, военные и спецслужбы.
Я считаю, что, скорее всего, за терактом в стамбульском аэропорту Ататюрка стояла часть военных разведслужб, не исключен и внешний фактор – интересы внешних игроков могли сойтись с интересами недовольных внутри страны. Мы наблюдаем попытку военного переворота в Турции, которая провалилась, потому что, во-первых, по всей видимости, было недостаточно ресурсов у путчистов. Это связано с тем, что Эрдоган провел в некоторой степени "зачистку" среди высшего военного сословия. Известно, что со времен образования Турецкой республики произошло четыре успешных военных переворота – Эрдоган сделал работу над ошибками и на важные посты назначил военных, которые ему лояльны. Плюс ко всему - выходцы из военных структур в значительной степени были урезаны и уступали в соотношении.
Порядка трети сотрудников спецслужб имели военные корни, были выходцами из военных структур. А сейчас их процентное соотношение составляет 5% - значительно уменьшилось влияние военных на спецслужбы, и они стали в значительной степени подконтрольны Эрдогану. Это не значит, что в среде спецслужб нет недовольных действиями Эрдогана - конечно, есть. И, по всей видимости, именно они вместе с военными (из числа бывшего главкома ВВС) и стояли за этим, скажем так, "заговором".
Вопрос: Имел ли какую-либо причастность к этому известный проповедник Фетхуллах Гюлен?
Константин Стригунов: Сам он и его сторонники эту причастность к военному перевороту всячески отрицают, несмотря на прямые обвинения Эрдогана о причастности Гюлена к заговору и несмотря на требования турецкого руководства к США выдать его. И здесь следует добавить – безусловно, даже если бы Гюлен был причастен к заговору, он не стал бы его афишировать. Если действительно этот проповедник, чья организация имеет значительное влияние в Турции, имеет какое-либо отношение к попытке военного переворота, то это означает, что к этому военному перевороту причастны и американские спецслужбы, потому что по многим сведениям Гюлен и его организация находятся в достаточно тесной координации с ЦРУ.
То есть если Гюлен был действительно причастен к турецким событиями, то это означает, что какая-то часть из разведсообщества и политического истеблишмента Америки также заинтересована в свержении Эрдогана. Но допустив ряд промашек, в частности не ликвидировав и не арестовав высшее политическое руководство, путчисты не смогли пресечь любые попытки со стороны власти вернуть ситуацию под контроль, не были оборваны каналы связи. Эрдоган и премьер-министр оказались способны отдавать приказы и, как мы могли видеть, у Эрдогана оказалась масса своих сторонников, причем организованных. Ну, и если угодно, примитивный аналог украинских "титушек" – то же самое, по всей видимости, есть и у Эрдогана.
Крепкие молодые люди вышли на улицы, буквально облепили танки, оказывали мощное психологическое давление на солдат. Солдат, как выяснилось, тоже дезинформировали – ну, это естественно. Все представлено было в виде неких учений. Если рассказать солдатам - ни о какой конспирации речи быть не может. Достаточное количество военных в числе заговорщиков говорит о двух вещах: либо о том, что контрразведка турок оказалась крайне некомпетентной, не смогла скрыть этот самый заговор; либо контрразведка могла знать о предстоящем заговоре, о недовольстве действиями Эрдогана ряда военных чинов и жандармерии, но специально не сообщала Эрдогану об этом. Кстати сказать, по такому стечению обстоятельств контрразведкой занимается та самая организация Турции - НИД, шефа которой собирались, по некоторым сведениям, убрать в отставку. Как следствие, не исключено, что Эрдоган не знал о предстоящем заговоре и именно потому, что его сознательно оставляли в неведении. И есть третий вариант, который заключается в том, что заговор не вскрыли, потому что он был организован относительно спонтанно.
Вопрос: Что это означает?
Константин Стригунов: Как я уже говорил, поскольку ряд военных и спецслужб, по всей видимости, не так давно узнали о том, что собираются провести некоторую чистку, возможно, именно эта информация и сподвигла к форсированию организации заговора. И у сторонников Эрдогана не было времени открыть планы. По всей видимости, у военного переворота есть не только одно дно, но и второе – к попытке переворота причастны были как представители ряда разведок, так и внешние силы – Гюлен и, значит, США.
Другое дело, что Эрдоган будет всю вину сбрасывать на Гюлена. Заговор стал реальностью после того, как на протяжении ряда лет Эрдоган и его сторонники проводили, мягко говоря, спорную политику. Вспомним, что на территории Турции идет гражданская война с курдами, рядом с границей Турции идет мощнейший конфликт – фактически это самая сложная система со времени окончания Второй мировой войны, и пока не видно путей ее разрешения. Наконец, коррупция и, естественно, уход от кемализма в сторону исламизма. Это все в совокупности могло дать такой кумулятивный эффект.
Вопрос: Но путчисты не могли опираться на всю армию, остались верные Эрдогану - это тоже сказалось?
Константин Стригунов: Да, и действия Эрдогана были грамотными – это стоит отметить. Когда шок прошел, он начал отдавать приказы, начал призывать людей на улицы. И выяснилось, что путчисты не обладают полной властью, хотя был момент, когда всем казалось, что власть в их руках - Эрдоган нигде не появлялся. Но путчисты за все это, видимо, сильно поплатятся – несомненно, будут репрессии. Но главное не в этом. Дело в том, что противоречия, заложенные внутри турецкого общества, никуда не денутся, и вот эта взрывоопасная критическая масса социального недовольства - она останется и будет накапливаться.
И даже если Эрдоган еще жестче закрутит гайки, зачистит сторонников Гюлена и внесет предателей в черные списки, кому-то даст сроки, кого-то казнит - это проблемы не решит. Эрдогану нужно хорошо подумать над тем, как не только военно-полицейскими мероприятиями пресечь возможность повторного переворота, но и лишить потенциальных путчистов социальной базы. И вот это обстоятельство следует учитывать.
Вопрос: Еще не отошли от событий в Турции, как теракт произошел очень близко к нам - в Алма-Ате убиты полицейские. В Казахстане насколько сильна угроза переворота и как на России может это отразиться?
Константин Стригунов: Насчет Казахстана - я не думаю, что там есть какая-то сильная связь с Турцией. Но в принципе какая-то схожесть может, конечно, наблюдаться по той простой причине, что и в Турции, и в Казахстане есть проблемы – клановость, коррупция, кумовство.
Внешнеполитические проблемы, конечно, отличаются, хотя тоже имеют некоторое сходство. В конце концов, у Казахстана под боком ряд среднеазиатских стран, которые граничат с Афганистаном, откуда идет массированный приток экстремистов. Сегодняшнее нападение на участок в центре крупнейшего мегаполиса Казахстана, в ходе которого погибло несколько полицейских, возможно, связано с следующим: как можно заметить и по событиям в Актобе, атаке подверглись именно представители органов правопорядка – фактически тех сил, на которые опирается действующая власть. То есть, на мой взгляд, террористы, даже если это ИГИЛ или какие-то автономные или полуавтономные ячейки, которые действуют под "брендом" ИГИЛ, то они, как в случае с Казахстаном, наносят удар именно не по гражданским, а по полицейским структурам – крушат опоры режима.
Тем самым они пытаются расширить свою социальную базу, показать, мол, смотрите – мы не действуем против вас, мы действуем против режима, против того, что вы так не любите. Они пытаются привлечь на свою сторону как можно больше сторонников. Они, если угодно, противопоставляют себя той системе, где, как почти во всех странах Средней Азии, довольно низкий уровень жизни, высокий уровень коррупции и масса социальных проблем. Соответственно, чем хуже эта социально-экономическая ситуация, тем больше возможностей для вербовки.
Вопрос: Если это действительно ИГИЛ?..
Константин Стригунов: Если к этому, действительно, причастно ИГ, то можно заключить, что частота, с которой происходят эти самые теракты – это уже не просто попадает в некую статистику – а выходит за пределы статистических отклонений. Возможно, речь идет о начале неких тенденций, тренда, потому что ситуация в Афганистане и в регионе Средней Азии в последние годы деградирует. Во многом это связано с тем, что в самом Афганистане идет противостояние как между Талибаном, так и Исламским государством.
Плюс ко всему противостояние идет и внутри самого Талибана - только вот недавно новый лидер Талибана Ахунзадэ, вроде бы, на какое-то время устранил (не полностью, но, во всяком случае, попытался) внутриталибанские противоречия. Ахунзадэ является богословом, он теолог-идеолог, а не военный, не полевой командир, возможно, он стал некой компромиссной фигурой. Но, как бы то ни было, ситуация остается сложной, и то, что происходит в Афганистане, неизбежно проецируется на страны Средней Азии, в том числе и на Казахстан.
И дестабилизация этого региона частично будет происходить под действием внутренней логики, частично этот регион сознательно дестабилизируется. Я хочу напомнить, что регион Афганистана и Средней Азии важен сразу для трех геополитических противников американоцентричной части Запада - это Россия, Китай и Иран. Иран и Китай граничат с Афганистаном, а Россию с ним разделяет мягкое среднеазиатское подбрюшье, и дестабилизация там неизбежно повлияет на внутрироссийские расклады. Потенциально это, конечно же, угроза очень высокого порядка.
Если разворошить это "осиное гнездо", которое есть в регионе Средней Азии, то по своей взрывоопасности оно сопоставимо с теми процессами, которые идут на Ближнем Востоке. И если рванет в регионе Средней Азии – это создаст и нам очень большие проблемы, и странам Средней Азии, и тем странам, против которых эта дестабилизация во многом и организуется. Есть у меня предположение, что дестабилизация в регионе Средней Азии имеет как некоторые внутренние предпосылки, так, естественно, и внешние. Совершенно необязательно, что боевики ИГ каким-то образом связаны, скажем, со спецслужбами некоторых стран, типа США. Это совсем не обязательно. Однако то, что по мере необходимости геополитические противники России, Китая и Ирана будут интенсифицировать процесс эскалации в данном регионе, лично у меня не вызывает никаких сомнений. Соответственно, мы наблюдаем суперпозицию внутренних и внешних факторов, которые влияют на процесс дальнейшей деградации в данном регионе.
Вопрос: А в Армении оппозиция захватила полицейский полк, тут же можно вспомнить "Апрельскую агрессию" в Нагорном Карабахе – в конфликт могут при эскалации вступить Турция и Россия. В Абхазии началось обострение отношений между оппозицией и действующим президентом. Что вообще происходит в регионе? Это как карточный домик или эффект домино, один конфликт за другим?
Константин Стригунов: Любые волнения имеют, как правило, всегда внутренние проблемы, которыми могут воспользоваться силы извне. Что касается процессов, которые в Армении наблюдаются, то, безусловно, есть те, кто недовольны действиями нынешних властей, президента Саргсяна, возможно, какой-то его недостаточно жесткой позиции по Нагорному Карабаху и так далее.
И, естественно, внешние игроки, технологи "цветных переворотов" могут использовать те или иные внутренние недовольства в Армении, вокруг Нагорного Карабаха, чтобы насолить России. Армения уже вступила в ОДКБ, вступила в Таможенный союз, ЕАЭС и, как заявляли те же американские высокопоставленные лица - они будут препятствовать ре-интеграционным процессам на постсоветском пространстве. Попытки дестабилизировать ту же Армению могут вписываться в эту же стратегию.
Вопрос: Конфликт в Нагорном Карабахе может вылиться в крупную войну, предполагают некоторые эксперты. Как Вы считаете?
Константин Стригунов: Безусловно, есть еще и вопрос с Нагорным Карабахом, где некоторое время назад наблюдался процесс эскалации, по всей видимости, здесь заинтересована азербайджанская сторона, и этот вялотекущий конфликт низкой интенсивности может стать одной из точек напряженности, которые идут большой дугой по границам с Россией: страны НАТО, украинский конфликт, Кавказ, теперь регион Средней Азии. Идет втягивание России даже в качестве некоего арбитра между Арменией и Азербайджаном – это может быть одним из способов навредить нам.
Вопрос: Даже если мы введем миротворческий контингент?
Константин Стригунов: Все равно речь идет о военном присутствии, а значит, мы будем тратить свои силы, свои ресурсы. У нас уже вялотекущий конфликт в Новороссии, пусть даже сейчас он ушел на вторые, третьи позиции в медиапространстве, но там, на самом деле, ничего не изменилось - как обстрелы шли, так и идут, доходя до 200 в сутки. Гибнут люди. У нас образуются незаживающие раны. Споры вокруг Крыма ведь идут, и вопрос этот никуда не делся. Наши противники прямо говорят, что они еще подумают, снять санкции в случае, если вы "вернете назад" Крым. Это тоже надо понимать. Есть проблемы с Калининградом. Недавно прошел саммит НАТО, на котором было принято решение об усилении их войск на территории четырех стран. Видно, что растет напряженность "по периметру".
Вопрос: Получается кольцо конфликтов?
Константин Стригунов: Получается - Калининград, нерешенный вопрос с Приднестровьем, Крым, проблема никуда не делась, то, что можно было решить в 2014 г. с помощью зачистки нацистского режима в Киеве – не решили, этот режим остался, он теперь в "партнерах". Точно так же с Донбассом. Плюс – Нагорный Карабах, плюс непростые отношения с Турцией, плюс Сирия и война на Ближнем Востоке, плюс брожение в Средней Азии – и мы понимаем, что в совокупности, если эти конфликты синхронизировать, то втягивание в них в том или ином качестве может быть равносильно втягиванию в крупномасштабную войну.
Это является, судя по всему, одной из целей наших противников. Эскалация этих горячих точек будет синхронизирована, это уже будет явно против России. Здесь, причем, не гнушаются никакими средствами – достаточно вспомнить те же попытки американского антидопингового агентства добиться отстранения всех российских спортсменов от участия в Олимпиаде, я не исключаю, что там могут быть какие-то неправомерные моменты с допингом, но это общеспротивные проблемы, которые есть и в других странах.
Получается, что по отношению к России предъявляются заранее жесткие требования, что показывает на избирательное правосудие, что, по сути, равноценно ангажированности. Такие моменты, несвязанные между собой, в совокупности могут приводить к весьма внушительным последствиям.
Идет давление и на российское руководство, это и активное заигрывание и с регионами – попытка вбить клин между центром и регионами, это совершенно четко просматривается и в тех действиях по ослаблению, а, возможно, и развалу России, которые применяются нашими противниками.
Вопрос: Вы говорите о "гибридной войне"?
Константин Стригунов: Эти события имеют единый генезис. Война, которая против нас ведется, эта новая "холодная", носит комплексный характер, есть даже специальный термин, который даже более удачен, чем "гибридная война" - комплексный конфликт, он более широкий, он может раскрыть смысл происходящего лучше. Это совокупность непрямых действий – политических, военных, диверсионно-террористических, информационных, психологических, финансовово-экономических, с помощью которых пытаются ослабить жертву - как для американоцентричной части Запада выглядит Россия. И не замечать это не могут только те, кто не хотят этого видеть или кто с этого что-то получит.
Имеются поползновения и в сторону Китая, и в сторону Ирана. И даже какие-то сближения пока еще действующего Белого дома с Тегераном ни о чем не говорят. Это сближение носит тактический характер. Стратегически для них Иран - экзистенциальный противник, такой же, как мы и Китай. При том, что мы можем поддерживать связи и можем доходить до ситуативных тактических союзов – но стратегически мы антагонистичны друг другу.
Вопрос: Эти эпицентры в Средней Азии – это фрагменты одной новой большой войны в которую пытаются втянуть Россию?
Константин Стригунов: Безусловно, мы уже втянуты в этот конфликт, даже если будут это отрицать – мы уже втянуты. Наблюдатели в Донбассе, участники военной операции в Сирии, достаточно вспомнить, что помимо группировки нашей ВКС, хотя ее ослабили, но все равно действуют на территории Сирии наши полудобровольческие формирования. Об этом достаточно часто информация проскальзывает. Вопрос в том, как нам из этого всего выходить? Как мы сможем эту ситуацию решить для себя? Ответ на этот вопрос только в том, чтобы возвращать суверенитет стране и ее народу в полном объеме, а не так, как сейчас.
Ставить нашу страну на рельсы подлинного, не имитационного развития - то есть это возврат идеологии, примата права национального над международным, неоиндустриализация и так далее. Когда мы сами окрепнем, у нас появится идея, у нас появится смысл, цель, а значит - и стратегия ее достижения. Тогда мы сможем построить свой альтернативный проект и играть на опережение, будем владеть стратегической инициативой.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
