Глава Курганской области заявил о пике паводка
Бастрыкин поручил проверку из-за сноса усадьбы купца Жолобова в Екатеринбурге
Как связаны турецкая операция в Сирии, проблема курдов и выборы в США
Константин Стригунов - о причинах и перспективах операции "Щит Ефрата" и ситуации на Ближнем ВостокеНачатая в конце августа Турцией операция "Щит Евфрата" оказалась довольно большой неожиданностью для многих экспертов и обозревателей, следящих за процессами на территории Ближнего Востока. Мало кто считал, что американцы столь легко откажутся от поддержки курдов и фактически поставят перед ними ультиматум: либо покидаете восточный берег Евфрата, либо лишаетесь нашей помощи. Курды почти тотально зависимы от США, и тот факт, что без американской поддержки их продвижение на запад оказалось невозможным, подтверждает данный тезис со всей очевидностью. Турки же в качестве подлинной причины начала операции объявили борьбу с запрещенным в России Исламским государством (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ).
Турция пытается не допустить образования единого Сирийского Курдистана - Рожавы, после интеграции трех курдских кантонов: Африна, Кобани и Джазиры. Безусловно, угроза перекрытия сирийско-турецкой границы с образованием враждебного квазигосударства, блокирующего любые серьезные возможности турок влиять на ситуацию в распадающейся Сирии, и одновременно создание мощного тыла для курдов, ведущих войну с Турцией, - совершенно неприемлемый сценарий развития военно-стратегической обстановки для Анкары. Фактически главный внешнеполитический императив турок на ближневосточном направлении и сводился к недопущению интеграции курдов в единое государственное образование, в которое могла войти часть самой турецкой территории, что поставило бы под угрозу суверенитет Турции.
Решить данную проблему турки хотели довольно давно, особенно после того, как встроились в глобальную игру американцев по демонтажу политических режимов и государств, который получил название Арабская весна. Тогда Реджеп Эрдоган сделал ставку против Башара Асада и стал активным образом содействовать террористическим интербригадам, которые сегодня политкорректно и лицемерно называют "умеренной оппозицией".
После образования Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ - название Исламского государства до июля 2014 года) турецкий режим взялся активно взаимодействовать и помогать этой квазигосударственной террористической организации, одновременно стараясь ее использовать против курдов. При выборе между курдами и джихадистами турки выбирали вторых. Однако столь серьезное участие в конфликте привело и к обратному эффекту; способствовав военно-политической дестабилизации, турки лишь увеличили незаживающую рану у своих границ, еще больше радикализировали молодые курдские формирования, которые категорически не признают политику соглашательства своих более старших товарищей, практиковавшуюся ими в отношении Анкары. Ослабление курдов, а заодно наведение порядка у своих границ турки хотели осуществить через создание буферной, сиречь оккупационной, зоны. Такая зона позволила бы не допустить образование курдского государства, приблизить фиаско правительства Асада и его сторонников, способствовать репатриации беженцев на территории их исхода.
Однако вмешиваться в конфликт в одностороннем порядке Анкара категорически не желала по целому ряду причин. Во-первых, высоки прямые военные риски, поэтому турки рассчитывали на помощь со стороны стран НАТО, но из этой затеи ничего не вышло. Во-вторых, существовала неопределенная ситуация вокруг курдов, обладавших поддержкой Вашингтона. Начать прямые военные действия против американских протеже турки не могли, поэтому ситуация оставалась в подвешенном состоянии. Кроме того, война под боком у Турции привела к внутриполитическим последствиям и недовольству среди населения. Временным решением проблемы стал выход в одностороннем порядке из режима прекращения огня в 2015 году, длившегося с 2013 года. Срыв перемирия происходил на фоне внутриполитического кризиса, когда после парламентских выборов 7 июня 2015 года правящая Партия справедливости и развития получила лишь 41% голосов, вследствие чего ей не удалось сформировать новое правительство. Последовала эскалация насилия и задержки курдских активистов, начались фактически широкомасштабные военные действия в регионах Турции, где компактно проживает курдское население.
Однако внутриполитическая цель все же была достигнута: Партия справедливости и развития мобилизовала электорат и на досрочных выборах 1 ноября 2015 года получила 317 из 550 мест в парламенте (при 49,5% голосов), сформировав собственное правительство. Ценой этой победы стал окончательный провал мирного урегулирования с курдами. Кроме того, на ситуацию влияла и операция России в Сирии, а также известная провокация со сбитым Су-24. Турки все так же не решались на создание буферной зоны, а кроме того выяснилось, что на курдов в текущий момент американцы сделали свою основную ставку, что привело к дипломатическим коллизиям и в целом к охлаждению отношений между Анкарой и Вашингтоном.
Американцы направили свои силы спецназначения на помощь курдскими Отрядам народной самообороны (YPG), а в дополнение сконцентрировали авиаудары по позициям боевиков Исламского государства к западу от реки Евфрат. В результате угроза создания Рожавы встала в полный рост перед турками, чего они никак не могли допустить, но и одновременно не могли предотвратить, поскольку курды пользовались покровительством Вашингтона. Требовалось некое экстраординарное событие, которое позволило бы Эрдогану перехватить психологическую и политическую инициативу. И оно настало.
В ночь с 15 на 16 июля 2016 года в Турции была предпринята попытка государственного переворота, которая оказалась провальной и относительно которой все еще имеется ряд вопросов. И после провала заговорщиков Эрдоган фактически получил своеобразный карт-бланш и индульгенцию на последовавшие репрессии, которые вышли далеко за рамки борьбы и зачистки причастных к собственно заговору. Здесь можно отметить несколько последствий, например, ультиматум к США с требованием экстрадировать Фетхуллаха Гюлена - проповедника и лидера движения "Хизмет", которого турецкие власти считают организатором попытки переворота, фактически тем самым не напрямую Анкара обвинила в нем и американцев. Кроме того, турки перестали церемониться с Евросоюзом, поставив ему условия, в соответствии с которыми он должен установить дату отмены визовых ограничений для граждан Турции, в противном случае Анкара откажется выполнять обязательства в рамках подписанного с ним миграционного соглашения.
Само собой, последовали заверения, что это не шантаж, но именно таковым и является данное требование. Время было выбрано разумно: в ЕС назревает кризис в связи с выходом Великобритании, грозящий перерасти в окончательную фрагментацию ЕС, и на фоне столь непростой обстановки прибытие новой волны мигрантов способно ускорить процесс дезинтеграции евроколосса на глиняных ногах. С другой стороны, поддаться давлению Анкары означает показать свою слабость, а, значит, дать повод использовать шантаж и в дальнейшем. Но выбора, похоже, у Брюсселя нет, поэтому придется пойти на компромисс с Анкарой, которая не остановилась и решила выжать из благоприятной ситуации максимум.
Одновременно Эрдоган стал оказывать давление на Вашингтон в связи с его нежеланием выдать Гюлена и в ход пошли сразу несколько инструментов. Здесь и курс на восстановление отношений с Россией, и блокировка стратегически важной для США авиабазы Инджирлик, и все те же требования об экстрадиции одиозного проповедника. Решимость Эрдогана надавить на американцев обусловлена еще и чувствительной ситуацией в США, где идет предвыборная компания, исход которой пока все еще неочевиден. Несмотря на преимущество Хиллари Клинтон, согласно данным социологических исследований, ее противник - республиканец Дональд Трамп обладает некоторыми шансами на победу. Поэтому конфликты и провалы пока еще действующей администрации во главе с Бараком Обамой автоматически проецируются и на кандидата от демократической партии, т.е. Клинтон.
И вот уже 20 августа турки преимущественно руками протурецких группировок и при поддержке американцев начинают операцию "Щит Евфрата", целью которой, в соответствии с заявлениями официальных представителей, является война против Исламского государства. Вашингтон хотя и поставил условия для курдов вернуться на восточный берег реки (природный водораздел для враждующих сторон), но все же не стремится отказываться от курдов, в отношении которых у него есть долгосрочные планы.
В таком случае возникает резонный вопрос: какой смысл Вашингтону было поддерживать курдов в их продвижении на запад, если теперь он призвал их вернуться на исходные рубежи? Ответ, по всей видимости, заключен в следующем. На фоне президентских выборов было принято решение о назначении Исламского государства на роль главной мировой угрозы, успех в борьбе с которой станет мажорной нотой правления действующей администрации Белого дома, что в итоге должно позитивно сказаться на рейтинге Хиллари Клинтон. Тогда появится возможность отразить нападки штаба Трампа, идущие по схеме "Клинтон (демократ) создала Исламское государство - Обама (демократ) не в состоянии справиться с наследием Клинтон, которая была госсекретарем в его администрации - некомпетентность их обоих (демократов) привела к провалу в борьбе с Исламским государством".
Для достижения такого результата необходима медийно значимая победа, как, например, взятие/успех в наступлении на Ракку и/или Мосул, где уже на протяжении нескольких лет прочно обосновались боевики Исламского государства. Отказ курдов идти на Ракку, поскольку даже в случае успеха ее пришлось бы оставить арабам, на фоне выборов и кризиса в отношениях с Турцией вынудил американцев внести коррективы в свои планы относительно Ближнего Востока. Нет, сама главная цель десуверенизации и переформатирования целых регионов в рамках долгосрочных стратегических интересов никуда не делась, ее лишь несколько изменили, исходя из сугубо ситуативных, конъюнктурных соображений.
В результате наблюдается наложение интересов и Вашингтона, и Анкары, которые своим союзом по разным причинам решили начать совместную операцию. Побочным эффектом этого стала частичная потеря управляемости ситуацией американцами, поскольку стороны конфликта проявляют все большую инициативу, тем самым привнося еще больше неопределенности в обстановку. Попытка создать подобие коалиции с целью захвата Ракки пока не возымела успеха; курды не горят особым желанием идти на столицу Исламского государства, особенно после начала совместной американо-турецкой операции, а другие ресурсы высвободить неоткуда.
Поддерживаемые т.н. "оппозиционеры" заняты в других регионах Сирии, например, в Алеппо, где ситуация весьма непростая, а курдов явно недостаточно. Фактически наблюдается ресурсный голод. Выход предложил Эрдоган, заявив по итогам поездки в Нью-Йорк на Генеральную Ассамблею ООН, что "Турция готова присоединиться к операции США по освобождению сирийской Ракки, которая де-факто является столицей "Исламского государства", если в ней не будут участвовать сирийские курды". Последнее условие является ключевым, однако Вашингтон, вследствие отсутствия разумной альтернативы курдам для похода на Ракку в оставшееся до президентских выборов время, может принять предложение Анкары. Вопрос в том, насколько такой поход на столицу Халифата согласуется с долгосрочными интересами США и если между ними и текущей необходимостью прибавить рейтинг Хиллари Клинтон не будет выявлено критических противоречий, то поход на Ракку силами турок при поддержке Вашингтона вполне способен стать реальностью. Тогда и администрация Обамы получит позитивное окончание своего правления (особенно, если к успехам в деле освобождения Ракки будет прибавлен хотя бы частичный успех в деле освобождения иракского Мосула), и турки практически похоронят возможность создания Сирийского Курдистана, во всяком случае, в среднесрочной перспективе точно.
Остается еще один вопрос: как далеко готова зайти Турция и станет ли она ограничиваться только созданием буферной зоны и взятой Раккой, если Вашингтон согласится на условия Эрдогана? Или распространение своего влияния турок пойдет и дальше, например, в сторону Алеппо? Подобные задачи несут для Анкары серьезные риски, связанные с низкой боеспособностью протурецких группировок, используемых Анкарой в качестве пушечного мяса. Для кардинального повышения эффективности, особенно в сжатые сроки, потребуется непосредственное участие турецкой армии в боевых действиях, что способно втянуть турок в войну намного серьезней, чем они изначально планировали. Просчитал ли Эрдоган со своим окружением такие риски перед тем, как заявить о готовности вместе с американцами брать Ракку - большой вопрос. Однако нельзя не отметить целенаправленность действий Анкары в решении своих геополитических задач после провальной попытки военного переворота. В этот раз шаги Эрдогана не выглядят только авантюрными, теперь в них просматривается вполне конкретный смысл, но в долгосрочной перспективе участие турок в перекраивании региона принесет им проблем намного больше, чем позитивных результатов, и, не исключено, приведет к катастрофическим последствиям. Но вряд ли в турецком руководстве сейчас кто-либо так далеко заглядывает.
Константин Стригунов специально для Накануне.RU
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
